Дружественный огонь

– Почему, дорогая моя, прошлой ночью, когда твоя мама ушла, ты плакала и кричала? Ты ведь прекрасно знаешь, что я в состоянии позаботиться о тебе – так же точно, как и бабушка Даниэла. Так скажи мне, почему ты так рыдала и кричала, обливаясь слезами? Я ведь чуть не сошел с ума…

Девчушка внимательно слушала, но, похоже, не испытывала желания отвечать. Смешинок в ее глазах чуть поуменьшилось, но чуть крепче стало ее объятие. Будучи первой внучкой в семье, она всегда была на переднем плане; ей позволялось все. С младенческих лет ей позволяли забираться в любое время в любые постели, и она это очень любила – лежать между ним и Даниэлой, разговаривающими о жизни.

Но сейчас, вместо бабушки, которая всегда и все ей прощала, никогда не упуская возможности побаловать, перед ней была безмолвная и безгласная стена, так что она вдруг начала испытывать легкую тревогу, лежа рядом с дедушкой, который ни с того ни с сего начал расспрашивать о том, что она, скорее всего, и не вспомнила бы.

– А ты помнишь, как ты держала свою голову, как если бы боялась, что она упадет?

Немного подумав, его внучка кивнула.

– И еще, – продолжал неугомонный Яари, не в силах унять свой воспитательный порыв, – как ты стонала едва ли не до полуночи «мама, где ты? почему ты ушла?» Это ты помнишь?

Малышка медленно кивнула еще раз, пораженная и даже испуганная дедушкой, который передразнил ее голос и жалобный тон.

– Почему ты не хотела успокоиться? Что так тебя напугало? Почему тебе недостаточно было, что я остался с вами? Объясни мне это, милая моя, дорогая моя Нета… Ведь ты же знаешь, как я тебя люблю.

Она внимательно слушала его, затем, выпрямившись, села и с быстротой маленького зверька сбросила одеяло и соскочила с расстеленного дивана.

Но он успел схватить маленькую ее руку.

– Если ты так сильно любишь свою маму, почему тогда, проснувшись, ты разбудила не ее, а меня?

От неожиданной обиды она широко раскрыла глаза, и Яари понял, что на этот раз со своими придирками зашел слишком далеко. Малышка могла возобновить свои причитания, а потому, прежде чем она успела броситься к дверям родительской спальни, он, призывая забыть все обиды, улыбнулся ей и ее маленькому брату, в эту минуту появившемуся из детской комнаты; волосы на голове мальчика были растрепанны и стояли дыбом, глаза покраснели. Прищурившись, он поглядел на свет, а затем сноровисто забрался на свой высокий стул, который был придвинут к обеденному столу.

– Ну, вот, теперь с нами и твой любимый братик, – произнес Яари, желая восстановить семейное равновесие, – который сразу после того, как ты перестала кричать и плакать, сам начал буйствовать и кричать, словно дикий зверь. Ты-то, надеюсь, помнишь, Нади, как ты разошелся вчера вечером?

Малыш кивнул.

– А ты помнишь, как колотил дверь?

Будущий разбойник бросил взгляд на дверь.

– Что сделала тебе эта дверь, что ты так ее молотил?

Нади принялся думать о том, что такого сделала ему дверь, но его сестренка избавила его от затруднений, связанных с ответом.

– Он всегда колотит в эту дверь, когда мама уходит.

Яари почувствовал, что ему стало легче.

– А нога у тебя не болела после того, как ты бил ею по двери?

Нади задумчиво обратил взор на свою босую ногу.

– Да, – прошептал он.

– А теперь скажи – колотить ногой в дверь – это хорошо?

У малыша, похоже, не было заготовленного ответа на подобный вопрос.

– Ну, тогда, ребята, ответьте мне, – говорил непреклонно последовательный Яари, решивший докопаться до самых корней происшествия и показать их внукам. – Правильно ли кажется мне, что ваши крики и дикое поведение связаны с тем, что ваш папа, по которому вы так скучаете, должен был отправиться на военную службу?

Подобное предположение выглядело вполне приемлемым для Неты, которая вопреки всему хотела сделать что-нибудь приятное для дедушки, но Нади только сурово сдвинул брови, как бы выражая сомнение, что это был правильный ответ, допуская, может быть, что есть еще что-то за его пределами.

– Так что сегодня, если вы будете вести себя, как подобает хорошим мальчикам и девочкам, – выпуская последний пар возгласил Яари, – мы возьмем вас с собой, чтобы вы могли с вашим папой увидеться в армейском лагере. А теперь – к столу, и расправьтесь, как следует, с вашими завтраками.

И уже без сил он насыпал щедрой рукой каждому из наследников порцию овсяных хлопьев в разноцветные пластиковые плошки и залил их молоком, в соответствии с персональными предпочтениями.

4