Дружественный огонь

Рейд оказался коротким и длился менее часа, а когда машина добралась до места, Даниэла окончательно поверила, что виновный во всей этой истории комар уже навсегда расстался с этим миром, уступив место поразившему ее кровь и ее чувства микробу беззаботной легкости и лени. Когда ее зять открыл заднюю дверь и поднял молодую арабку на руки и осторожно положил на носилки, укрыв ее, а затем с помощью санитара внес в помещение, израильтянка испытала вдруг странное желание, чтобы нечто подобное случилось с ней самой; а поскольку поблизости не оказалось никого, готового поинтересоваться, чего она хочет, она осталась стоять на месте, ожидая протянутой для помощи руки водителя.

Санаторий тоже был некогда колониальной фермой и снаружи основного здания выглядел как близнец того места, откуда они приехали; разница была только в интерьере. Здесь прибывших встречала не просторная кухня с раковинами и печами, а нечто, напоминающее вестибюль гостиницы, отделанный черным деревом; вероятно, когда-то помещение место использовалось как коктейль-бар. Кресла, обтянутые черной кожей, выстроились полукругом, занимая угол возле стойки, а из окна открывался вид на такие просторы и дали, что даже яркий полуденный свет превращался в отдалении в серую полутень.

Лифт, который так и не прижился в штаб-квартире научной экспедиции, здесь работал, не создавая проблем, перемещаясь со старомодным приятным поскрипыванием. Когда его кованая решетка открылась, из кабины появился приветливый доктор-индус, считавший своим долгом поприветствовать подхватившего малярию пациента, прибывшего сюда не для того, упаси боже, чтобы умереть, но для того лишь, чтобы укрепить здоровье.

И пока доктор представлялся Захаре, Ирмиягу обратил внимание своей родственницы, что обслуживающий персонал заведения состоял здесь не из африканцев, а исключительно из индусов, пересекших океан. Европейцы, особенно старшего возраста, англичане – выходцы из среднего класса – прониклись особым доверием к достижениям выходцев из Индии, касающимся забот этих специалистов о потребностях, физических и духовных старых и очень старых людей, в особенности тех, кто так или иначе почувствовал приближение смерти.

Сквозь большое окно можно было разглядеть плавательный бассейн, а также некоторое количество диких животных, бродивших по огороженному участку перед домом, так что созерцание их красоты и безмятежности лишний раз усиливало ощущение комфорта пациентов, чьи телесные недуги постепенно уносили их прочь из земной юдоли. И поскольку комната для малярийной пациентки была уже полностью подготовлена, ей осталось только отведать порцию куриного бульона, дожидавшуюся ее на мармите в окружении бутылок виски и джина.

Медсестра из Судана негромко разговаривала по-арабски с больной, чей озноб потихоньку проходил под воздействием горячего бульона. И Ирмиягу, глубоко утонувший в кожаном кресле, продолжал просвещать свою родственницу по поводу уникальности этого заведения, даже если и подозревал, что мысли ее в данную минуту, все-таки, больше заняты размышлениями о притаившимся где-то в крови возбудителе болезни, который только и дожидается своего часа.

Хотя здание выглядело достаточно скромным и не располагало большим количеством комнат, его все же не следовало называть клиникой; не было оно и обычным пансионом. Это и в самом деле был именно санаторий, «дом здоровья», обеспечивавший врачебный уход телу и душе. А поскольку репутация подобных мест для выздоравливающих во всем мире зиждется на красоте, окружающей их, – снежных вершинах, умиротворяющих озерах и так далее, – следовало признать расположение здешней лечебницы экстраординарным, благодаря как природной красоте окрестностей, так и условиям обитания диких животных, получивших возможность существовать на глазах у людей, не испытывая перед ними никакого страха.