Дружество Кольца

— Позволь мне кое-что добавить, — вмешался обычно не слишком словоохотливый Боромир. — Я родился у подножия Белых гор, не раз поднимался к самым вершинам, и каково приходится путникам на горных тропах, знаю не понаслышке. Будет снегопад, не будет, а вот стужа там, наверху, лютая. Много ли толку хорониться от врагов, ежели мы просто замерзнем на смерть? Без костра не обойтись, а дальше пойдут сплошные голые скалы, ни кустов, ни деревьев. Пока можно, надобно наломать хворосту: пусть каждый возьмет вязанку себе по силе.

— А Билл возьмет малость побольше прочих, правда? — сказал Сэм, поглаживая пони по холке. Тот ответил взглядом выразительным и довольно мрачным.

— Ладно, — согласился Гэндальф. — Будь по сему, но костер разведем только в крайнем случае. Если придется выбирать между огнем и смертью.

Поначалу продвигались довольно быстро, но чем дальше, тем круче становился склон, да и тропу все чаще загромождали обрушившиеся обломки скал. Небо затянуло тучами, пала непроглядная тьма. Меж скал с воем гулял пронизывающий ветер. К полуночи достигли уступа: отсюда ставшая совсем узкой тропа сворачивала налево и взбиралась по чуть ли не отвесной каменной стене. Справа во мраке таилась бездонная пропасть.

Поднявшись еще немного и остановившись перевести дух, Фродо почувствовал мягкое прикосновение к своей щеке. Он поднял руку и разглядел в темноте несколько севших на рукав снежинок. Хоббит двинулся дальше, но уже скоро снег повалил очень густо. Гэндальф и Арагорн шли всего лишь в двух шагах впереди, но теперь их фигуры были почти неразличимы за белесой завесой.

— Не нравится мне все это, — ворчал державшийся за спиной Фродо Сэм. — Снежок, он ведь когда хорош — погожим утречком, да и то, ежели под одеялом лежишь, а им из окошка любуешься. Лучше бы в Хоббитоне этак поднавалило, детишкам на радость.

Во всей Хоббитании, за исключением разве что Северного Удела, обильные снегопады были редкостью и считались прекрасным поводом для всяческих забав. Ничего худого хоббиты в морозце не видели — суровую зиму 1311 года, когда стаи белых волков перешли скованный льдом Брендивин, нынче помнил один только Бильбо.

Гэндальф остановился. Под ногами намело уже по щиколотку, толстый слой снега налип на плечи и капюшон плаща.

— Этого-то я и боялся, — проворчал он. — Что скажешь теперь, Арагорн?

— Скажу, что опасался того же, — отозвался Следопыт. — Но меньше, нежели других напастей. Да и странно это: в южных краях так сильно метет нечасто, разве что у самых вершин. А мы ведь еще невысоко поднялись, здесь обычно за всю зиму и траву не припорошит.

— Уж не Вражьи ли это происки? — молвил, подойдя к ним, Боромир. — У нас говорят, что в горах, у своих рубежей, он повелевает даже бурями. Сила его велика, да и пособников у него не счесть.

— Длиннющие же он отрастил руки, — проворчал Гимли, — коли исхитрился понагнать сюда с севера столько снега, лишь бы нам досадить.

— Длинней не бывает, — мрачно согласился Гэндальф.

Пока стояли и разговаривали, ветер стих, да и снегопад почти прекратился. Приободрившись, двинулись дальше, но не успели одолеть и четверти мили, как вынуждены были остановиться снова. Ветер усилился, снег повалил гуще, а скоро разразился настоящий буран. Даже могучему Боромиру было нелегко продолжать путь, что уж говорить о хоббитах. Согнувшись в три погибели, они ковыляли в хвосте: крепились, конечно, как могли, но все понимали, что если буран не кончится, далеко им не уйти. Ноги у Фродо налились тяжестью, Пиппин начал отставать. Гимли, и тот угрюмо ворчал, а ведь гномы славятся своей выносливостью.

Внезапно — словно по команде, хотя никто не проронил ни слова — все застыли на месте. Из окружавшего их мрака доносились странные звуки. Возможно, то просто завывал в расщелинах ветер, но слишком уж жутким был этот вой, а многократно подхваченный горным эхом, он больше всего походил на злорадный смех невидимого великана. Откуда-то сверху на тропу обрушился камень, за ним другой, третий… Спутники прижались к стене: камни теперь сыпались градом. Скоро к дробному стуку добавился раскатистый грохот — вниз стали скатываться тяжеленные валуны.

— Дальше нам не пройти, — заявил Боромир. — Пусть кто хочет назовет это ветром, но я ясно слышу злобные голоса, да и камни эти… Не сами они посыпались, их сбрасывают.

— И все-таки это ветер, — отозвался Арагорн. — Однако не простой ветер, тут ты прав. В мире немало сил, враждебных двуногим, хотя вовсе не все они служат Саурону. Иные древнее его и преследуют собственные цели.

— Дурная слава о Карадрасе идет с незапамятных времен, — добавил Гимли. — Его прозвали жестоким, когда о Сауроне никто и слыхом не слыхивал.

— Не так уж важно, кто наш враг, — заметил Гэндальф. — Главное, что нам с ним не совладать.

— Что же тогда делать? — в отчаянии вскричал Пиппин, который и на ногах-то держался, лишь опираясь на плечи Мерри и Фродо. Его била дрожь.