Дружество Кольца

— Тут ты не ошибся, — кивнул Арагорн. — Лориэн прекрасен, но и опасен. Однако опасен он лишь для зла и для тех, кто несет его в себе.

Углубившись в лес примерно на милю, вышли к потоку, который стремительно сбегал с поросшего деревьями склона — услышали справа шум водопада, а потом увидели темную полосу воды, что пересекала тропу и, образуя заводи среди древесных корней, вливалась в Среброструйную.

— Нимродэль! — в голосе Леголаса звучал восторг. — Лесные эльфы еще в незапамятные времена сложили об этой реке множество песен. У нас на севере и в наши дни поют о радужных ее водопадах и золотистых цветах, танцующих на пене стремнин. Теперь здесь темно, мост Нимродэли давно разрушен, но я омою в реке ноги, ибо, как гласит предание, воды ее избавляют от усталости.

Эльф легко спустился по крутому берегу и ступил в поток.

— Идите сюда! — позвал он. — Здесь неглубоко, мы перейдем реку вброд и сделаем привал на том берегу. Путь плеск воды навевает сон и поможет хоть на время позабыть наши печали.

Один за другим спустились вниз и последовали за Леголасом. Ступив в поток, Фродо на миг остановился и подивился странному ощущению: казалось, будто холодная чистая вода смывает усталость и уносит ее прочь.

Переправившись, устроили привал. Когда все перекусили, Леголас принялся рассказывать предания о Лотлориэне, которые эльфы Лихолесья доныне хранили в памяти и в сердцах — чарующие истории о дивных полянах у Великой Реки, о свете солнца и звезд той поры, когда мир еще не потускнел. Когда эльф умолк, все невольно прислушались к журчанию потока, и Фродо почудилось, будто в пение струй вплетается нежный девичий голосок.

Удивленный вид хоббита не ускользнул от Леголаса.

— Ты слышишь пение Нимродэль, — сказал эльф. — Пение девы, жившей возле этой реки и носившей то же самое имя. Мой народ сложил о ней песню — лучше всего она звучит на нашем наречии, но я спою ее на западном — так, как порой исполняют ее в Разлоге.

То было в древние года:
         Краса эльфийских дев
Ушла неведомо куда,
         Свой белый плащ надев.

Звезда сверкала над челом,

         Блестели волоса,
Как в Лориэне золотом
         По осени леса.

И плоть была легка, стройна,

         Был светел дух живой,
И шла под липами она,
         Чуть шевеля листвой.

И там, где Нимродэль сейчас

         Струится без помех,
Там слышали в последний раз
         Ее звенящий смех.

Исчезла дева навсегда,

         Мелькают тень и свет,
Течет река, поет вода,
         А девы нет как нет.

А там, на взморье под горой,

         В укрытье между скал,
Корабль эльфийский той порой
         Напрасно деву ждал.

А шквал, когда настала ночь,

         С полуночных широт
Пришел, взревел и ринул прочь
         Корабль по лону вод.

И корабельщики с утра

         Увидели вдали —
За водяной горой гора
         И никакой земли.

Сам Эмрос, кормчий и король,

         Он, стоя на борту,
Глядел на водную юдоль
         И видел пустоту.

Он был Издревним королем,

         Правителем чудес,
И золотистый цвел при нем
         Весь Лориэнский лес.

Команда видит: на борту

         Стоит король, и вдруг,
Как птица, прянул в высоту,
         Махнув крылами рук,

И пал на волны, и плывет,

         Как лебедь, по воде,
То подвзлетит, то принырнет,
         И вот уж нет нигде.

От той поры прошли года,

         Прошло немало дней:
Исчезла дева в никуда,
         И Эмрос вслед за ней.

Неожиданно Леголас сбился, песня оборвалась.

— Дальше петь не могу, — промолвил эльф. — Это очень длинная песня и очень грустная, ибо повествует о том, как печаль пришла в Лотлориэн — Лориэн Цветущий, — когда гномы разбудили спавшее в горах зло.

— Гномы никогда не творили зла! — вскинулся Гимли.