Дружество Кольца

С усилием поднявшись на ноги, он отправился взглянуть, что с пони. Две лошадки успели отойти довольно далеко по тропе; хоббит поймал их и только подвел к оставшимся, когда услышал два заставивших его насторожиться звука: что-то плюхнулось в воду и что-то одновременно щелкнуло, как если бы захлопнулась дверь.

Он кинулся к берегу, и как раз вовремя. Фродо бултыхался в воде, под самым корнем, который словно бы давил ему на спину, норовя утопить. Схватив хозяина за ворот, Сэм вытащил его из-под корня, а потом с трудом выволок на берег.

Фродо сразу очнулся. Некоторое время он отфыркивался и откашливался — успел-таки наглотаться водицы.

— Знаешь, Сэм, — промолвил он наконец. — Это ведь старое дерево проклятущее меня в воду сбросило. Корень изогнулся, а потом еще и прижал, чтобы мне не выплыть.

— Да то вам, сударь, небось со сна померещилось, — отозвался Сэм. — Задремали, стало быть, и бултых… Знамое дело, кто же над самой водой спит?

— А остальные где? — поинтересовался Фродо. — Им, часом, похожее не привиделось?

Хоббиты обошли вокруг ствола дерева, и Сэм мигом понял, что означал щелчок. Пиппин исчез — провалился в трещину, которая, поглотив его, сомкнулась столь плотно, что и щелочки не осталось. Мерри тоже попался: из охватившего его тело, словно клещи, дупла наружу торчали только ноги.

Сэм и Фродо принялись колотить по стволу в том месте, где запропал Пиппин, потом попытались вытащить за ноги Мерри — но куда там! Ни одна щель не раскрылась.

— Вот ведь беда! — в отчаянии вскричал Фродо. — Понесло же меня в этот распроклятый лес! Уж лучше бы я в Сухом Овражке остался.

Он пнул ствол изо всех сил, да только ногу себе отшиб. А по дереву пробежала едва заметная дрожь, и листья тихонько зашелестели, но теперь не убаюкивающе, а как бы с издевкой.

— А топора вы, сударь, часом, не прихватили? — спросил Сэм.

— Есть там, во вьюке, маленький, для хвороста, да что от него толку?

— Постойте-ка! — воскликнул Сэм. Упоминание о хворосте навело его на мысль. — А что, ежели эту корявину подпалить?

— А ну как и Пиппина изжарим? — неуверенно отозвался Фродо.

— Ну, хоть пуганем для начала дерево, вдруг оно их отпустит. А нет, так я его зубами буду грызть, но свалю! — С этим словами Сэм побежал к пони и вскоре вернулся с двумя трутницами и маленьким походным топориком.

Быстро набрав щепок, сухой травы и листьев, хоббиты разложили костер — разумеется, не с той стороны, где попали в плен их друзья. Сушняк занялся мигом: язычки пламени поползли по сухой корявой коре. Дерево вновь содрогнулось, и на сей раз шелест листьев показался хоббитам шипением, полным злобы и боли. Изнутри донесся сдавленный вопль Пиппина, а затем истошный крик Мерри:

— Погасите огонь! Сейчас же погасите! Он меня пополам перекусит — так и сказал!

— Кто сказал? Ты о чем?! — вскричал Фродо, обегая дерево.

— Загасите огонь! — умолял Мерри.

Тем временем крона принялась яростно раскачиваться, а следом, словно налетел ветер, пришли в движение и кроны других деревьев. Лес гудел, злобно и угрожающе.

Сэм бросился затаптывать костерок, а Фродо, совсем потеряв голову помчался невесть куда по тропе, громко крича:

— Помогите! Помогите! Помогите!

Но даже он сам не слышал собственных слов: едва срываясь с губ, они тонули в лесном шуме.

Хоббитов охватило полнейшее, беспросветное отчаяние, и тут неожиданно они застыли на месте, а затем резко обернулись.

Сзади, не с тропы, а из самой что ни на есть чащобы, послышался отклик или, во всяком случае, голос. Слова казались несусветнейшей чепухой, но голос звучал весело и беспечно.

Тили-тили, трали-вали! бим-бом-бил!
По лесам я погулял, на реку сходил!
Топ-гоп! Том-бом! Том Бомбадил!

Фродо и Сэм остолбенели, не зная, радоваться нежданной подмоге или страшиться новой напасти. Слова, между тем стали складываться во что-то более или менее вразумительное.

Тили-тили, трали-вали! Моя дорогая,
День погож, и я хорош, скворчиком свистая!
Под Холмом, где наш дом, стоя на пороге,
Ждешь заката, первых звезд и меня с дороги,
Тонкая, как веточка, дочка Водяницы,

А сама-то слаще ключевой водицы.
Том веселый Бомбадил ходил по кувшинки
И теперь домой спешит к своей Золотинке.
Тили-тили, трали-вали! Я пою на голоса,
У моей у Золотинки золотые волоса!
Дядька Ива, не буянь, прибери коренья —
Некогда мне спотыкаться, дома целый день же не был я.
Где давно уж ждет меня Водяницы дочка,
Мол, когда же Том придет, принесет цветочка?