Дружина сестрицы Алёнушки [СИ]

Поутру Лебедь обратилась к Алене за помощью. Они с Алешей уже неделю собирались переехать в новое крыло терема, но царящий в вещах богатырей беспорядок все не давал осуществить эту благую затею до конца. Посовещавшись, Лебедь и Алена приступили к генеральной уборке богатырских хором. Из дальних углов выметалась паутина и пыль, выгребались ржавые доспехи, сломанные скамейки, битая посуда… Под чутким женским руководством богатыри перетаскивали лавки и кровати, сундуки и столы, освобождали от многолетних наслоений мусора укромные углы и чуланы. Когда в одном из углов была разобрана груда звериных шкур, под ней, наконец, обнаружился давно потерянный сундук с вещами Алеши Поповича, ради которого, собственно, и затевалась уборка.

— Ага! Вот он, голубчик! — Алеша радостно потер руки и, взявшись за удобные литые ручки, напряг спину, пытаясь приподнять сундук. — Что такое? Гвоздями его, что ли к полу прибили? — он снова напрягся, так, что аж покраснел от натуги. Жалобно заскрипели доски пола у него под ногами. Но сундук стоял, не шелохнувшись.

— Ну-ка, Алешенька, отойди, — Добрыня Никитич отодвинул в сторону готового провалиться под землю от стыда Алешу, и сам взялся за ручки сундука. Дернул его так и эдак. Попробовал раскачать, столкнуть с места. Безрезультатно.

— Золотой казной он, что ли наполнен? Али чем к полу приклеен? Чую, как досочки половые трещат, а сундук все не сворохнется… Илюша! Где ты там? Подь сюда, нужна твоя силушка!

В дверях появился Илья с лопатой в руке.

— Спасибо, конечно Царю Морскому, что он вернул наш дом в первозданное состояние. Только он промахнулся маленечко, — проворчал Илья Муромец. — Конюшню я за три дня до сражения дочиста от навоза очистил. А Морской, видать, когда назад время поворачивал, сгоряча те три дня захватил. Вот и выходит, что я дважды ту же конюшню, от того же навоза очищаю. И нет бы вам с Алешей за это дело грязное взяться! Сундуки да лавки двигать оно конечно, попроще выйдет… Чего у вас тут не ладится?

— Да вот, никак сундук не поднимем, — пожал плечами Добрыня. — Давай вдвоем, что ли?

— Всему-то вас, молодежь, учить надобно, — буркнул Илья. — Ну, отойди. Я сейчас его быстренько, — взявшись за ручки дернул один раз, другой.

— Говорю я, вдвоем давай попробуем, — подступил Добрыня.

— На конюшне вон вдвоем попробуйте, слабаки, — отмахнулся Илья.

Он поплевал себе на руки, взялся за ручки сундука покрепче и, издав богатырское «Эх!» — резко рванул сундук вверх. Раздался лязг, треск, и сундук победно взмыл над головой гордо рыкнувшего Ильи. Точнее, не весь сундук. Дно, с наваленными на него вещами, так и осталось лежать на полу. А ноги самого Ильи, пробив треснувшую в двух местах половую доску, ушли вниз, до земли.

— Чего это у вас сундуки такие хлипкие? И пол, вон, весь прогнил. Ступить невозможно… — Илья аккуратненько поставил верх сундука в сторонку, вынул ноги из проломанных в полу дыр и изрек растерянно: — Вот… Ну. Пойду-ка я… На конюшне доделаю, — взяв лопату, он скрылся за дверью.

Все остальные еще некоторое время удрученно глядели на рассыпанную рухлядь. Потом Алеша стал одну за другой собирать валяющиеся вещи: меха, одежу, доспехи, несколько серебряных кубков… В конце концов на донышке осталась лежать небольшая дорожная сумочка, какие носят обычно путники через плечо. Сумочку эту Алеша своей не признал. И сдвинуть с места не смог. Ни Алена, ни Лебедь тоже не могли сказать ничего определенного про сумочку, а Добрыня мычал что-то невнятное, морща лоб и пытаясь вспомнить. Снова позвали Илью.

— Ну что там еще у вас приключилось? Опять вам сундук, что ли сломать надобно? — проворчал он, но, разглядев сумочку, радостно всплеснул руками. — О! Нашлась пропажа! Это ж сумочка Микулы Селяниновича! Он еще жаловался как-то недавно, что сперли ее! Ведь так, Добрынюшка?

— Угу, — кивнул Добрыня Никитич. — Я вот все вспомнить не могу никак, какого рожна Микула сюда ее положил? Уж не в тот ли день это было, когда мы с ним на спор перепить друг друга пытались? Кроме него никто, пожалуй, сумочку эту и не поднимет.

— Ну вот, — расстроился Алеша Попович. — А я хотел сундук свой починить.

— Ничего. Новое дно сундуку приделаешь, прочнее прежнего, — похлопал его по плечу Добрыня. — А тут лучше ничего не трогать, пока снова не заглянет к нам в гости Микулушка. Главное — не забыть, напомнить ему про сумочку.

— Уж мы напомним, — не сговариваясь, хором сказали Алена и Лебедь.

* * *

Обедать сели, только закончив уборку и перетащив вещи Алеши в новую пристройку. Обед был торжественный, почти что праздничный. Богатыри как-то заговорщически меж собой переглядывались, и Алена тут же вспомнила свой первый обед в этом доме. Под ложечкой заныло от нехорошего предчувствия. И правда, как только трапеза закончилась, из-за стола встал Добрыня Никитич и, отвесив поклон Алене, обратился к ней: