Друзья

Когда Даниэль Мартон поручил ей заняться делом Залы, это не вызвало у нее энтузиазма. Согласилась она только потому, что привыкла подчиняться партийной дисциплине. Вернувшись от Мартона к себе в кабинет, она с удивлением обнаружила там Ференца Давида. Вики относилась к нему с большим уважением, зная, что его связывают дружеские отношения с писателями Лайошем Мештерхази, Йожефом Дарвашем и многими другими знаменитостями. Кроме того, он был в ее глазах героем, который в пятьдесят шестом году с честью прошел через жестокие испытания. В первые же дни контрреволюционного мятежа он был арестован по приказу Дудаша и приговорен к смертной казни. Пощады он не ждал и остался в живых только благодаря двум студентам из числа мятежников, которые заявили Дудашу, что сами хотят прикончить эту гниду, с которой у них старые счеты еще по университету. Дудаш не возражал: ради бога, только сделайте все в лучшем виде. Студенты вывели Ференца Давида из тюрьмы, а потом один из них сказал: «Фери, пойдем ко мне, выпьем. Это не революция, это дерьмо. Эфемерный карнавал вонючих карьеристов и гангстеров». Этого студента звали Бела Вебер.

Вики дружески расцеловалась с Ференцем Давидом. Потом приготовила кофе. Они сели и закурили.

— А ты знаешь, что мы родственники? — спросил Ференц Давид.

Женщина засмеялась:

— Не валяй дурака, Шпрингер[32].

— Нет, серьезно. Я думал, ты знаешь.

— Понятия не имею. С чего ты взял?

— Разве тетя Ирма тебе не говорила?

Вики подняла глаза к потолку:

— Тетя Ирма?

— Ну да. Ирма Шиллер. Золовка твоей тети Эльвиры.

— Ничего не понимаю, — призналась Вики.

— Ну, так слушай. — Неторопливо прихлебывая кофе, Ференц Давид растолковал ей систему этих родственных связей.

— Потрясающе! — воскликнула Вики, когда он закончил. — Кто бы мог подумать?

— Тебя это не огорчило?

— Какого черта! Наоборот, я очень рада.

— Я предложил Мартону поручить тебе дело Залы. Ты статью читала?

— Да.

— Должен тебе сразу сказать, что в ней нет никаких преувеличений. Кстати, Миклош Зала — друг моего младшего брата. Тебе это надо знать. Вообще говоря, Зала очень неглупый человек, толковый инженер, окончил в Москве институт с отличием. Но Имре сделал большую глупость, пригласив его в Бодайк. Зала — авантюрист по натуре. Ему не дают покоя чужие успехи, поэтому он и мутит воду и на фабрике, и в поселке. Обвинил Ирен Ауэрбах в мошенничестве, раздул целое дело, всех собак на нее повесил. Ты знаешь Ирен?

— Знаю. И очень хорошо к ней отношусь.

— Тогда ты должна знать, что ей пришлось пережить, пока она не встала на ноги.

— Да, Ирен как-то не очень любит рассказывать о своем прошлом.

— Естественно. Кому приятно вспоминать такое? Тебе я могу это доверить. Мы как-никак родственники. Только пусть это останется между нами. Я очень уважаю твоего мужа, но даже ему не говори.

— Ферко, я же не сплетница.

— Знаю. — И Ференц Давид рассказал ей, как Ирен была изнасилована собственным отцом.

— О боже! — ужаснулась Вики. — Неужели такое бывает?

— Бывает, как видишь. Вот поэтому Ирен так ненавидит Залу. Она считает, что мужчина, изнасиловавший несовершеннолетнюю девушку, заслуживает самого сурового наказания.

— Я целиком с ней согласна, — промолвила Вики, потрясенная услышанным.

— А теперь этот человек поливает грязью Ирен, Шани, тетю Ирму, дядю Пали.

Вики вошла в кабинет Балинта Чухаи уже с готовым предложением: исключить Залу из партии и все материалы на него передать в милицию, чтобы возбудить уголовное дело. Еще до прихода Маклари и Имре Давида она высказала Балинту Чухаи свое мнение. Тот внимательно выслушал ее и задумался.

— Здесь надо основательно разобраться, — наконец проговорил он. — Это дело нельзя решать с кондачка. Все-таки Миклош Зала для нас не чужак.

— Ну, знаешь! — вспылила Вики. — Либеральничать с такими людьми, по-моему, преступно. Я тебе откровенно скажу и могу повторить каждому: я не желаю состоять в одной партии с Миклошем Залой. Если вы собираетесь каким-то образом оправдать его, я сама выйду из партии. Честное слово! Сразу подам заявление. Мы же каждый день талдычим о коммунистической морали, о партийной этике. А на деле все наоборот получается. О какой же морали тут вообще может идти речь?

— О господи! — рассмеялся Балинт Чухаи. — Сколько страсти! — Он взял женщину за плечи. — Пойми, Вики, здесь, в Бодайке, жизнь намного сложнее, чем тебе кажется. Между нами говоря, я не очень-то верю в эту историю с изнасилованием. Я знаю Залу, можно сказать, с рождения. Хорошо знал его родителей… Не мог он такого сделать. Мне кажется. Конечно, я могу и ошибаться…

Как раз в это время пришли Имре Давид и Маклари. У Имре было отвратительное настроение. Все-таки лучше было бы Миклошу уехать в Мохач. Неужели так и не удастся его уговорить? Имре вспомнил, как радовалась Тереза в тот вечер, когда он сказал ей о возможности переезда в Мохач как о единственном выходе из положения.