Друзья и недруги. Том 1

Сэр Рейнолд расхаживал по зале, и Робина охватило негодование, когда он заметил, что шериф то и дело наступает на полотнище с гербом Рочестеров, которое осеняло залу лазурным сиянием, сколько Робин себя помнил. В этой зале отец принимал вассалов и вершил суд, его массивное кресло оставалось на обычном месте – небольшом каменном возвышении, и лишь отца – благородного и могущественного графа Альрика – больше не было в живых.

– Не смейте топтать наш герб! – вырвалось у Робина сквозь зубы, когда сэр Рейнолд снова занес ногу над сорванным, брошенным на пол полотнищем.

Сэр Рейнолд невольно застыл, подивившись, как властно прозвучал голос молодого графа Хантингтона, которому оставалось жить столько, сколько он, шериф Ноттингемшира, ему отмерит. Остановившись, он обернулся к Робину и принялся медленно рассматривать нового главу рода Рочестеров, не упуская ни одной мелочи.

Молодой граф Хантингтон, как стали называть Робина после известия о гибели графа Альрика, стоял перед шерифом, гордо расправив плечи, расставив ноги в высоких сапогах, на которых поблескивали золотом шпоры. Несмотря на то что ему не исполнилось и семнадцати лет, он был высок ростом, широкоплеч, сложен, как настоящий воин, и держался с достоинством, отличавшим всех Рочестеров, пусть и был сейчас одет простым ратником. Сюрко с родовым гербом, закрывавшее кольчужную тунику, сплошь испятнано кровью. Сэр Рейнолд знал, что его приказ захватить живым наследника графа Альрика был исполнен с огромным трудом и чрезмерными, учитывая возраст пленника, потерями. Молодой граф отбивался с таким умением, отвагой и упорством, что сэр Рейнолд испытывал к нему невольное уважение. Он знал и о том, что стоявший перед ним юноша сам командовал защитниками Веардруна и те под его началом отбивали атаку за атакой, которые сэр Рейнолд обрушивал на стену Веардруна. В действиях защитников замка чувствовалась слаженность, возникающая только под командованием опытного военачальника. Граф Альрик не просто хорошо, а превосходно воспитал своего преемника.

Веардрун был практически неприступен, и сэр Рейнолд, потерпев неудачу с первым штурмом, начал угрюмо подсчитывать, сколько дней уйдет на то, чтобы уморить осажденных голодом. Выходило не меньше половины года. Но прежде чем он впал в уныние, среди вассалов Рочестера нашелся тот, кто пошел на тайные переговоры. Он заломил за помощь шерифу немыслимую цену, но сэр Рейнолд согласился не раздумывая. Он все равно не собирался платить предателю. Меч молодого графа, покаравший неверного вассала, избавил сэра Рейнолда от необходимости самому разделаться с предателем Рочестера.

– Вам было приказано именем короля открыть ворота Веардруна, – сказал сэр Рейнолд, не сводя с пленника тяжелого взгляда. – Почему вы ослушались королевской воли?

– Я просил вас предъявить то, что подтвердило бы ваши слова, – бесстрастно напомнил Робин. – Но у вас не оказалось при себе ничего, что бы доказывало, что вы действуете по королевскому приказу. За несколько часов до вашего появления под стенами Веардруна, равно как и ваших наемников, я получил весть о гибели отца. Мне стало известно, что он попал в засаду, так почему я должен был оказаться глупцом и сунуть голову в петлю? Передай вы мне любое свидетельство воли короля Генриха, и я бы немедленно приказал распахнуть перед вами ворота Веардруна.

– Ты только что назвал меня лжецом, щенок! – рявкнул сэр Рейнолд, отбросив церемонное обращение. – Я – шериф Ноттингемшира, я всегда выражаю волю короля!

– Веардрун не находится в Ноттингемшире, где вы имеете право вершить правосудие от имени короля, – спокойно возразил Робин, не обращая внимания на грубый тон шерифа. – Не имея доказательств королевской воли, вы самочинно вторглись в мое владение, захватили мой замок и погубили многих моих людей. Это вы, а не я, будете держать ответ перед королем!

Сэр Рейнолд снова поразился достоинству, с которым молодой граф давал отпор, словно он, а не шериф Ноттингемшира, оставался хозяином положения. Впрочем, граф Хантингтон явно не осознавал меру опасности, грозившей ему – пленнику сэра Рейнолда. Шериф усмехнулся и, чтобы дать понять наглому и самоуверенному юнцу, кто из них кто, расположился в кресле лорда Веардруна.

– Вы не возражаете, ваша светлость, если я займу место графа? – язвительно спросил он.

Робин лениво передернул плечами, хотя этот жест пренебрежения стоил ему новой вспышки боли, и ответил:

– Почему бы нет, сэр Рейнолд? Вы же не считаете, что, опусти вы свой зад в королевское кресло, и ваша голова тут же увенчается английской короной?