Друзья и недруги. Том 1

Занятый обеспечением Шервуда всем необходимым, Робин вместе с Виллом тщательным образом продумывал охрану леса и быстрое оповещение стрелков, в каком бы уголке Шервуда те не находились. За то время, что он объезжал лагеря вольных стрелков, Робин составил подробную карту Шервуда, на которую нанес два кольца дозорных постов: внутреннее и внешнее. Проработав вместе с Виллом главное, детали он оставил на усмотрение брата, веря в него, как в себя. Вилл с головой ушел в обеспечение безопасности лесных границ, намеченных Робином.

– Я побывал в каждом месте, где мы задумали оборудовать пост, посмотрел, как его устроить, чтобы он оставался незаметным для чужака. Рядом с каждым постом – укрытие для лошадей дозорных. На постах будут клетки с почтовыми голубями. Полагаю, мы сможем использовать для связи и ястребов-перепелятников. Изловить и тех и других с помощью силков, а после натаскать не составит особого труда! – говорил Вилл, показывая брату отметки, нанесенные на карту. – Если тебя все устраивает, можно приступать.

Робин внимательно изучил карту и кивнул:

– У меня нет слов, Вилл! Ты не упустил ни одной мелочи, которая может сыграть решающее значение!

На бесстрастном лице Вилла ничего не отразилось, но в глазах мелькнуло удовольствие от похвалы Робина.

– Завтра же и начнем – как обустройство постов, так и обучение ратному делу.

Понимая, сколько сил и времени займет у них обучение, Вилл предложил:

– Послезавтра, Робин. А завтрашний день давай посвятим отдыху. Поедем в одно тихое и спокойное местечко, где проведем время за кубком доброго вина и в компании славных и не слишком строгих девчонок.

– Весьма нравственное предложение! – недовольно буркнул Джон. – Давно хотел спросить, Вилли, как это тебе удается сутками напролет заниматься делами Шервуда и в то же время обзавестись добрым десятком подружек?

– Неужели целым десятком? – рассмеялся Робин.

– Джон преувеличивает, – ровным голосом отозвался Вилл. – До десяти я счет пока не довел.

Джон только открыл рот, как Вилл обжег его неожиданно яростным взглядом, и Робин, предупреждая очередное нравоучение, крепко сжал плечо норвежца.

– Послезавтра, Вилл, – согласился он. – С удовольствием принимаю твое приглашение.

Джон в сердцах плюнул себе под ноги.

– Не держи зла на Джона! – сказал Робин. – Ты же знаешь, какой он рьяный поборник брачных уз.

Они уже добрались до постоялого двора, хозяин которого, как оказалось, отлично знал Вилла. Он устроил братьев в маленькой комнате, где были только стол, скамьи вдоль него, маленький очаг и дверь, через которую можно было выйти наружу, минуя общую трапезную. К тому же постоялый двор находился у дороги, проложенной через лес, а не за пределами Шервуда. Оценив все преимущества, Робин согласился с Виллом: действительно, тихое и спокойное место, а случись что – достаточно открыть дверь, и ты через два шага оказывался под защитой леса.

Две служанки проворно накрыли стол, заставив его блюдами с разной снедью, не забыв кубки и кувшин с вином. Одна из девушек так и льнула к Виллу, вторая вела себя скромнее, бросая из-под ресниц застенчивые, но манящие взгляды на Робина.

– Пока оставьте нас, красавицы! – сказал Вилл. – Когда закончите труды в трапезной, возвращайтесь. Выпьете с нами по глотку вина и проводите в комнаты для ночлега.

Оставшись с Робином вдвоем, Вилл отпил из кубка и спокойно сказал:

– Я не злюсь на Джона, хотя, должен признать, иной раз он доводит меня своими проповедями до белого каления. Но я могу его понять: ведь он не знал других женщин, кроме Кэтти. Их брачная ночь была первой не только для нее. Как сейчас помню: Джон, пока шел свадебный обед, улучил момент и обратился ко мне за советом, как вести себя ночью. Не знаю, как я вином не поперхнулся! Что же ты, говорю, не удосужился приобрести опыт? А он отвечает мне: «Зачем? Я ведь никого не любил, пока не повстречал Кэтрин».

– Даже так? – рассмеялся Робин, но, помрачнев, вздохнул: – Остается только надеяться, чтобы по роковой случайности Джон не узнал, какая с ней приключилась беда!

– Беда? – повторил Вилл, и его глаза слегка прищурились, а в янтарной глубине полыхнул волчий огонек. – Что ты называешь бедой? Она осталась жива и сейчас щебечет, как пташка, словно ничего не было и в помине. С ней не обошлись так жестоко, как с бедняжкой Эльфледой, она не погибла, как моя Элизабет. Ну поваляли немного спиной по траве – эка невидаль! Не она первая, не она последняя.

Вилл резким движением опрокинул остатки вина и вновь наполнил кубок. Его взгляд устремился куда-то вдаль, лицо осунулось и потемнело, а губы крепко сжались, словно удерживая крик боли.