Друзья и недруги. Том 1

Виллу, который родился в Локсли и провел в нем свои первые восемь лет, сельский труд давался тяжелее. Но он не мог позволить себе отстать от младшего брата, в душе восхищаясь тем, как Робин идет по жизни: только вперед, не оглядываясь на прошлое и увлекая за собой старшего брата. Где бы он ни был – в полях, на покосах, на пастбище, – все, кто трудился с ним, забывали об усталости, начинали улыбаться его шуткам. Робина было легко отыскать по громкому общему смеху, работа в его обществе всегда заканчивалась неожиданно, когда сил еще оставалось достаточно, хотя утром казалось, что их едва хватит до вечера.

Эдрик продолжал ратные занятия с братьями и другими учениками каждый день, несмотря ни на погоду, ни на усталость тех, кто брал в руки мечи.

– Истинный воин не ведает усталости, – рычал он, если кто-то ронял меч. – Воин помнит, что если поддастся телесной немощи, то немедленно отдохнет, но уже не на этом свете, а на том!

Робину и Виллу Эдрик уделял больше внимания, чем остальным, неусыпно следя, как они тренируются, и вступая с ними в поединки. К зиме бесконечные ратные занятия дали о себе знать, когда Робин, а следом за ним и Вилл выбили меч из рук наставника.

– Неплохо, – проворчал Эдрик, поднимаясь с земли под приглушенные смешки учеников. – Но только когда каждый из вас одолеет меня не меньше десятка раз, я поверю, что эти победы не были случайностью.

Зима принесла отдых от многих работ, и у молодежи появилось время повеселиться. Большой амбар с хорошо утоптанным земляным полом стал излюбленным местом для вечерних сборов. В нем было достаточно просторно, чтобы танцевать, тепло, чтобы сбросить верхнюю одежду и щегольнуть нарядом, – это достоинство амбара особенно ценили девушки. Кто не кружился в быстром хороводе или в парных танцах, мог просто вести разговоры с друзьями, шептаться с подругой, а свет факелов позволял девушкам заниматься рукоделием, чем они тоже старались блеснуть: кто же возьмет в жены неумеху или бездельницу?

Робин очень нравился девушкам. Он был красив, а его обаяние сражало наповал. Ему стоило лишь улыбнуться и бросить приветливый взгляд на любую из них, чтобы притянуть к себе как магнитом. И они улыбались ему, украдкой бросали застенчивые и призывные взгляды, но Робин ни разу не ответил ни на один такой взгляд. Он охотно танцевал, но ни одну девушку не приглашал на танец дважды за вечер. Познавший женщину, в Веардруне он редко проводил ночь в одиночестве, но то было в Веардруне. В Локсли на него ощутимо давил незримый графский венец, заставляя чувствовать себя ответственным за каждый свой шаг. Не будучи ни в кого влюблен, он не хотел никого увлекать и небезосновательно опасался, что не встретит отказа, если зайдет далеко. Зная, как высоко в селениях ценится девичья невинность, если только девушка не уступит тому, кто и так станет ей мужем, Робин не хотел обижать ни девушек, ни их родителей.

И все же одна ему нравилась больше прочих, та, что была самой красивой девушкой в селении, – Элизабет. Он с удовольствием любовался ею и ловил себя на мысли, что в нее он мог бы влюбиться. Но Робин уже все понял про Элизабет и Вилла, причем брата он понимал лучше, чем Вилл самого себя.

Наступило Рождество. После праздничной мессы все поздравляли друг друга, и Элизабет, как и другие, подошла к Робину пожелать счастливого Рождества.

– Спасибо, Элизабет, – ответил Робин и поцеловал девушку в щеку. С внезапной грустью он улыбнулся и вздохнул: – Если бы ты знала, как мы праздновали Рождество в Веардруне!

Заметив, как опечалились его обычно веселые глаза, Элизабет чутким сердцем угадала, что надо сказать.

– Расскажи, – попросила она.

Они вышли из церкви, медленно пошли по дороге, и Робин рассказывал, погрузившись в счастливые воспоминания. Грусть покинула его взгляд, он улыбался, тихо говорил, а Элизабет внимательно слушала и улыбалась в ответ. Вилл шел поодаль, вместе с матерью, и Барбара с трудом прятала улыбку, видя, как сын пристально наблюдает за братом и подругой. Все они направлялись в дом Вилла, где их ждала праздничная рождественская трапеза, и это сильно успокаивало Вилла, но ничуть не умеряло волнения, которое он старательно скрывал. Ему казалось, что Элизабет слишком увлечена рассказом Робина, и не очень-то нравилось, как Робин поглядывает на девушку. Вилл хорошо помнил по Веардруну, как действуют на женщин подобные взгляды брата. Но вот Робин и Элизабет дошли до ворот, остановились, обернулись, поджидая отставших Вилла и Барбару, и, посмотрев в спокойное лицо Робина, который улыбнулся в ответ, Вилл устыдился своих подозрений.

Братьев ожидал не один праздничный стол, а два. Эдрик, не желая встречаться с Барбарой, в дом Вилла идти отказался и не пустил Тиль. Чтобы не огорчать дочь Эдрика, Робин оставил дома сестру и, отдав должное блюдам, приготовленным Барбарой и Элизабет, братья отправились в дом Робина, чтобы продолжить праздновать Рождество вместе с наставником, девочками и Эллен. По дороге Вилл все-таки не выдержал и спросил: