Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

В Бухарском эмирате порядок взимания с русскоподданных бухарских евреев удвоенных пошлин сохранялся и в 1874 году, на что пожаловался оренбургский купец второй гильдии Моисей Аминов[1494]. Наверняка Кауфман и в этом случае выразил протест мусульманской стороне. В 1882 году, уже после его смерти, бухарские власти в нарушение статьи 7-й договора с Бухарой обложили пошлинами бухарских евреев этой категории за транзитный провоз товаров через эмират. Но под давлением русской администрации эмирское правительство было вынуждено предоставить им – наравне с прочими российскими купцами – право беспошлинного транзитного провоза товаров. Однако при этом оно обвинило бухарских евреев – русских подданных в незаконной беспошлинной продаже части транзитного товара на территории эмирата. Поэтому русская администрация предписала бухарским евреям иметь при себе документы, указывающие объем транзитного товара[1495]. Вследствие того что транзитная торговля, которую вели русскоподданные бухарские евреи, со временем достигла больших объемов, эмир лишился значительных доходов.

Ухудшение отношения России к бухарским евреям в конце XIX века способствовало зарождению у эмирских властей надежды на восстановление прежнего порядка налогообложения транзитного товара русскоподданных бухарских евреев. Поэтому в 1901 году кушбеги Астанакул подал жалобу Игнатьеву, в которой сетовал на провоз ими транзитных товаров и денег без уплаты пошлин согласно договору[1496]. Русская администрация никак на сетования не отреагировала, поскольку договор, наоборот, предусматривал беспошлинный провоз, а кроме того, бухарские евреи были проводниками русской торговли в соседних странах, таких как Афганистан, Китай и Индия[1497]. Пошлины на их товары привели бы к удорожанию экспорта и импорта, в чем русская администрация не была заинтересована.

Подобная же ситуация сложилась и в вопросе обложения пошлинами товаров, продаваемых и покупаемых русскоподданными бухарскими евреями в самом эмирате. Опять-таки после смерти Кауфмана эмирские чиновники вновь стали брать с них двойные пошлины (не одну сороковую часть от стоимости, а одну двадцатую, подобно тому как брали с бухарскоподданных евреев). В августе 1883 года известие об этом возмутило даже отнюдь не симпатизировавшего евреям Николая Иванова, занимавшего в то время должность военного губернатора Зеравшанского округа. По его ходатайству управляющий канцелярией генерал-губернатора Нестеровский написал бухарскому кушбеги Мухаммади-бию письмо, в котором просил приказать «зякятчам [закатчи – таможенный чиновник] Шахрисябса и Карши не обижать наших торговцев и взыскивать с них закат в установленном мирным договором размере». В марте 1884 года кушбеги был вынужден вернуть евреям излишне взятую пошлину[1498]. Очевидно, взимание повышенного закята с русскоподданных бухарских евреев в эмирате случалось и в дальнейшем. На такую возможность указывает сообщение Логофета, что бухарские чиновники вопреки договору о дружбе облагают российские товары повышенными налогами, преувеличивая при этом их стоимость и невзирая на то, что они уже облагались налогами в другом бекстве[1499].

Похожая ситуация складывалась и вокруг взимания джизьи. Несмотря на то что после завоевания Туркестанского края большое число бухарских евреев стали русскими подданными, в эмирате еще несколько десятков лет продолжали считать их подданными Бухары. Поэтому, когда они приезжали в эмират, с них взыскивали джизью. В 1874 году на такой порядок пожаловался тот же Моисей Аминов. Тогда русская администрация вступилась за русскоподданных бухарских евреев и джизью с них брать прекратили[1500]. Однако после того, как Кауфман в 1879 году тяжело заболел, русскоподданные нехристиане – индусы и бухарские евреи – снова подверглись в эмирате обложению джизьей. Об этом в августе 1881 года военный губернатор Зеравшанского округа сообщил исполнявшему в то время обязанности генерал-губернатора Колпаковскому. Тот возразил: «…нам не следует вмешиваться в установившиеся в Бухаре порядки о взыскании джизьи, тем более что налог этот… относится только до проживающих в наших пределах индийцев и евреев, но не [до] наших подданных»[1501]. Тем самым он показал свою некомпетентность в правовом статусе бухарских евреев. Очевидно, до конца XIX века кто-то из последующих туркестанских администраторов пресек подобную практику в налогообложении русскоподданных бухарских евреев. В любом случае для толерантных к евреям туркестанских чиновников была характерна позиция Игнатьева по этому вопросу, изложенная в феврале 1897 года начальнику русского гарнизона в Чарджуе: «…русские подданные евреи, без всякого сомнения, могут в пределах Бухарского ханства пользоваться всеми теми правами и преимуществами, которые предоставлены вообще русским подданным по договору с Бухарой от 1873 г.»[1502]