Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

Ярким примером защиты русскоподданных бухарских евреев стал случай с расследованием избиения Нисима Катанова. Приписанный к Катта-Кургану Самаркандской области, он портняжничал в городе Бухаре. Однажды, а именно 28 сентября 1900 года, проезжавший со своей свитой по базару раис заметил в лавке Нисима, который, в нарушение предписаний для евреев, не был подпоясан веревкой и, кроме того, был не в шапке определенного покроя, а в тюбетейке[1478]. Эта изложенная раисом версия только в деталях расходится с показаниями самого Катанова, в которых говорится, что раису не понравилось отсутствие у него на поясе веревки и то, что он был в бешмете без верхнего халата. Позже Катанов рассказывал политическому агенту, что люди раиса вытащили его из лавки и раис спросил, почему он не одет по правилам. Нисим ответил, что в халате неудобно работать и ему, как русскому подданному, не полагается носить веревку. После этого раис сказал своим людям: «Положите ему русский билет [т. е. паспорт] на спину и бейте по нему, увидим, защитит ли билет его спину от боли». В результате Нисим был избит ремнями до потери сознания[1479].

На запрос политического агента Игнатьева кушбеги Астанакул ответил, что раис, ничего не зная о русском подданстве Катанова, лишь сделал ему замечание. После этого Игнатьев сам провел расследование, в ходе чего подтвердилось свидетельство Катанова. Возмущенный политический агент уже 2 октября написал кушбеги гневное письмо, в котором заявил: «Не входя в рассмотрение вопроса о том, в какой одежде должны ходить евреи в Бухаре, я, как бы то ни было, не могу оставить без последствий такое возмутительное и грубое самоуправство бухарского должностного лица по отношению к русскому подданному, причем должностное лицо это, занимая высокий пост, не постеснялось открыто высказать свое невнимание и пренебрежение к русскому имени [подданству]»[1480].

Игнатьев заявил Астанакулу, что за его службу не было подобных случаев самоуправства над русским подданным и поэтому на первый раз он ограничивается требованием выплаты денежной компенсации Катанову в размере 500 таньга и строгим предупреждением раису. Зная отношение бухарской элиты к евреям, политический агент добавил важную фразу: «Подданные Государя… пользуются одинаковыми правами, а поэтому на мне лежит обязанность защищать всех без различия подданных Его Императорского Величества, будь то еврей, мусульманин или христианин». Будучи также знаком с тактикой выжидания и проволочек бухарского правительства, Игнатьев закончил свое письмо ультиматумом: если по прошествии сорока восьми часов не будет получен удовлетворительный ответ, он доложит телеграммами обо всем произошедшем министру иностранных дел и туркестанскому генерал-губернатору для получения дальнейших указаний[1481]. Ультиматум свидетельствует не просто о решимости политического агента отстаивать права русских подданных, но о его готовности защищать даже имперских парий, каковыми считались евреи. Когда за несколько лет до этого происшествия, в 1897 году, в Персии еврей, перешедший в английское подданство, тоже нарушил законодательные предписания в одежде, английский консул смог только укрыть его на территории консульства от разъяренной фанатичной толпы и вызвать для защиты от нее шахскую полицию. Дипломатическими путями урезонить религиозных шиитских лидеров консул даже и не пытался[1482]. Впрочем, там это было бы сложнее сделать, чем в Бухаре, ведь отношения Персии и Англии не были основаны на вассалитете.

Бухарский чиновник (Библиотека Конгресса США, Отдел эстампов и фотографий. Коллекция С.М. Прокудина-Горского, LC-DIG-prok-11884)

Но вернемся в эмират. Уже на следующий день, 3 октября, Астанакул прислал с посыльным в Политическое агентство деньги, взысканные с раиса, и письмо. В письме кушбеги, после заверений в дружбе, оправдывал действия раиса по отношению к Катанову. Нисим, по мнению Астанакула, совершил проступок и понес заслуженное наказание, после чего еще «наговорил напраслину и ложь». Затем кушбеги, опасавшийся за престиж своей власти, делал доверительную и примечательную приписку: «Если Вы будете обращать внимание на жалобы подобных лиц, особенно евреев, которые повсюду известны как хитрый, пронырливый, лживый и бессовестный народ, то они перестанут обращать внимание на бухарские власти и не будут их слушаться»[1483].