Друзская сага

Четверо представителей старинных друзских родов стояли с мрачными от бессилия лицами. Покинутые общиной и униженные государством. Сызмальства они знали друг друга. Жили вместе на смежных участках — так же, как их предки на протяжении сотен лет.

Четыре рта извергали проклятия. Четыре пары рук сжимали в кулаках камни, приготовленные для полиции.

Способов избежать дурных обстоятельств оставалось множество. Но ни единого, чтобы избавиться от душевных мук. Собрав сладкую патоку с горя, словно пчёлы цветочный нектар, разбежались репортёры. За ними отступила полиция.

«Бой проигран? Впереди битва!» — совпали мнения друзов, и они разошлись по домам. Встретиться, чтобы обсудить план действий, договорились у Буза Асада.

Буз единственный из них жил холостяком. Несколько лет назад он хотел жениться. Въехать с семьёй в дом, построенный отцом. Накануне свадьбы он отправился в Хайфу развеяться. Судьба, ухмыльнувшись, преподнесла ему сюрприз, вывернутый наизнанку. Полагая, что вероятность повстречать в городе знакомых ничтожна, он в обнимку с подружкой попался на глаза будущему тестю. Тот в городе выбирал подарок жениху любимой дочери.

Измена гнусна в представлениях любого народа, но отвратительна среди друзов. Они, в отличие от мусульман, всегда придерживались моногамии. Считали супружескую неверность кровным преступлением. Непоправимым злодейством.

Не будь отец Буза уважаемым в общине человеком, удостоился бы наследник изгнания из деревни. Невеста сникла в жестокой депрессии. Поговаривали, что она в шаге от самоубийства. Презрение односельчан не знало границ. Беспрестанно преследовало отщепенца. Вот и жил он изгоем в двухэтажной вилле на двести сорок квадратных метров — безнадёжным затворником. Дом возвышался за приземистым каменным забором. Сквозь закрытые окна не слышалось ни звука. Усадьба казалась проклятой, как будто хозяева покинули её навсегда.

Буз, небритый и одетый неряшливо, подошёл к кованым воротам. Во дворе хозяина дожидалась перезрелая девственница-тишина. Щелкнул замок, калитка открылась.

Округлые булыжники встретили хаосом, словно здесь повздорила куча шаров из кегельбана. Он по обыкновению озадачился: «Надо как-нибудь почистить двор».

Сомлевший на солнце Мавр поднял голову, насилу разлепил глаза. Хвост перестарка ротвейлера шевелился в пыли. На террасе белели пластиковые кресла. Буз раздражённо сплюнул. В голове, словно слепые черви, юлили нехорошие мысли. Путались и уползали под крыльцо. Вспомнились последние сборы. Военная база, смотровые вышки, приятная тяжесть M16. Раскалённая за день будка, будто зевая, выдыхала жар. Глаза слипались, сопротивляться невыносимо. Но когда тень дерева удлинилась и отскочила в сторону, почудилось, что сон исчез восвояси. Встряхнувшись, Буз сжал ручку прожектора.

— Кто там? — крикнул он, шаря лучом по забору. Ночь отозвалась шорохом. Решил досчитать до пяти. Если не ответят, пусть пеняют на себя. Тень внезапно облачилась в подвенечный саван. Поползла к вышке и запричитала:

— Горе мне… Развратник… Кобель…

По спине сбежала струйка пота. Буз с трудом сглотнул застрявший в горле комок и передёрнул затвор автомата. Хруст ушёл в ночь. Уши словно заполнило воском. В нём ящерицей метался пульс.

— Кто здесь, стрелять буду! — выкрикнул Буз и до отказа вдавил приклад в плечо.

Прожектор не сумел отогнать тень. Показалось, что луч провалился в пропасть. Тень выпрыгнула из савана и хохоча метнулась к вышке. Буз не выдержал. Отпустил короткую, на три патрона, очередь. Она вернула его в мир. Как в бубен заколотили звуки.

— Асад, мать твою, ты снова чуть не убил меня! В кого ты стрелял, чёртов придурок!?

Буз бросил автомат на пол и сдвинул прожектор. Снизу грозил кулаком белый, как снег на Хермоне, командир взвода. Смешной коротышка толстяк. Его звали Нати Люгаси. Три дня тому Буз отстреливал рожок в полевом тире из положения лёжа. Закончив, он ждал команды подняться. Люгаси чистоплотно проверял, не осталось ли в стволах патронов, по очереди подходя к бойцам. Каждый, приподняв автомат, спускал курок. Наконец, наклонился над Бузом. «Контрольный» — скомандовал он. Буз вскинул ствол к небу и нажал спусковой крючок. Ударила очередь. Едва не снесла толстяку череп.

Буза всегда восхищали люди с чётким жизненным распорядком. Сам же плыл по течению, не представляя, что произойдёт в ближайшие полчаса. Вернувшись домой, он едва успел смыть с лица пот, как в дверь позвонили. Рановато для товарищей по несчастью. Но больше никого Буз не ждал. К нему вообще редко заходили. Случалось, родители, братья, или немногие оставшиеся друзья. Но никогда — соседи. Старейшины позволили нечестивцу остаться в общине. Но уважения он так и не вернул. Предательство прощается, если повезёт. Зато помнится до могилы.

— Салям алейкум хозяину дома, — на пороге стоял светловолосый мужчина лет за тридцать. Он благовидно косился на Мавра. Пёс угрожающе кряхтел.