Друзская сага

Бывает, слова собеседника пронизывают до слёз, или вызывают мятеж, и неважно, чьи они — прокурора, психиатра, священника, друга, или врага.

— Я готов… — ответил Мансур низким тембром.

— Стало быть. Выслушай меня, пожалуйста, после отвечу на твои вопросы. Если они возникнут. Большинству граждан никогда не выпадет шанса совершить для своей страны что-то значимое, стоящее. Ты хочешь вернуть привычную жизнь. Это не трудно сделать. Один звонок, и завтра ты выйдешь на работу. Выбор за тобой. В первом варианте вернёшься и забудешь о том, что произошло. Во втором — не только возвратишься, но и окажешь реальную помощь государству, которому служишь. Не только, как гражданин, но и по заветам веры. Ты, прапорщик, вне всякого сомнения, достойный представитель муахиддун, — Мансур вздрогнул, Ицхак не просто сотрясал воздух, — оказав нам услугу, ты не только вернёшь прежнюю жизнь, но и поднимешься по социальной лестнице. Офицерские погоны смотрелись бы на твоих плечах под правильным ракурсом… При желании сможешь перейти на службу в более серьёзную организацию, чем полиция. Твой ответ, Букия?

— У меня и впрямь есть выбор?

Ицхак, не мигая, смотрел в глаза собеседнику.

— Если я откажусь от таких заманчивых предложений, будут ли меня преследовать?

Лицо Ицхака оставалось непроницаемым, он молчал.

— Что я должен буду делать? — продолжил Мансур под пристальным взглядом.

Сколько времени можно смотреть, не мигая? Десять секунд? Пятнадцать? Минуту?

Минута — огромное время. Иногда чуть меньше бесконечности.

Мансур почувствовал порочность вопросов. Усилием воли попытался унять сердце, не позволявшее сосредоточиться и выстроить логические цепочки. Не получалось. Действительность отвергала иллюзии.

Выбора нет. И не было.

— Я согласен.

— Ты умный человек, Мансур Букия. Твой выбор верный. И честный.

— Значит, Ицхак, завтра я могу вернуться на работу?

— И да, и нет.

— Как это понять?

— Считай, что ты уже вернулся, но для дела, которым предстоит заняться, Мансур Букия нужен в качестве прапорщика, обиженного на весь мир.

— Письма? Что с ними?

— Какие письма? — в свою очередь удивился Ицхак.

Мансур достал из рюкзака пачку адвокатских кляуз и выложил их на стол.

Ицхак внимательно, будто впервые увидел, прочитал каждое и усмехнулся.

— Скажи, есть ли в этих письмах неправда?

— Нет, — немного помедлив, признался Мансур, — хотя не представляю, зачем меня вызывают в отдел по борьбе с должностными преступлениями… И сильно сомневаюсь в том, что шустрая старушка добровольно протаранила мою машину на велосипеде.

— Работа в КПЗ — хождение по тонкому лезвию. Насчёт старушки Трабельси пишет, что происшествие зафиксировано камерами слежения, установленными на соседнем магазине.

— Но… как работать в полную силу, когда над головой висят такие долги. Семью кормить надо, и вообще…

— Вот что, Мансур, торговаться не станем, не на рынке. Скажу так — в наших силах устранить любую помеху. Зависеть это будет, естественно, от успешного продвижения в деле.

— Тогда… о какой сумме может идти речь? Вы ведь говорили о том, что, участвуя в деле, можно заработать.

— Ты сейчас отстранён, но не уволен. Значит, зарплата в любом случае ежемесячно заходит на счёт. С нашей стороны могу обещать идентичную сумму, её получишь наличными, — Ицхак взглянул на часы, и добавил, — скажем, первого числа каждого месяца. Плюс, по окончанию операции на твой счёт поступит сумма в пятьдесят тысяч долларов, освобождённых от налогов. И… несколько дополнительных сюрпризов, о которых сейчас говорить рано. Такой сценарий тебя устраивает?

— Вполне…

Ицхак встал и протянул руку. Мансур ответил рукопожатием.

— Всё, не стану задерживать. Отправляйся домой, мужчина. Отдохни, успокой жену, расслабься. Мы с тобой свяжемся.

— Но что я должен всё-таки делать? — спросил Мансур, поняв, что разговор закончен, он завербован, но не имеет представления на что подписался.

— Всё узнаешь в своё время, — улыбнулся куратор и похлопал прапорщика по плечу, — кстати, организация приобрела бы для своих сотрудников оливковое масло. Канистр шестнадцать было бы достаточно. Шекелей по триста. Сумеешь добыть?

— Вполне, — ответил Мансур, краснея как мальчик.

— Тогда забрось их при случае по этому адресу, — вручил Ицхак визитку, — там с тобой расплатятся.

И они пожали друг другу руки. Ладонь Ицхака оказалась сухощавой и крепкой.

Словно по зову появилась девушка с пепельными волосами и с лёгкой настойчивостью напросилась проводить до двери.

У выхода Мансур, с чьих плеч свалился тяжкий груз, не выдержал и поинтересовался:

— Как зовут милую госпожу?

— Её зовут Лии, — заговорщически шепнула девушка, округлив глаза, и неожиданно сморщила носик.

Мансур жадно вгляделся в её лицо, впервые открывшееся в полную меру. Симпатичная, неуловимо знакомые черты. Впечатление, что ювелирно исполненный макияж преследовал единственную цель — неузнаваемо изменить внешность.