Дублёрша

Редакции мужских журналов стали приглашать на фотосессии, а ритейлеры нижнего белья звать рекламировать продукцию. Я уже могла без труда расплатиться с Владиславом и за операции, и за квартплату, но подвернулся шанс купить крохотный и обаятельный, как майский жук, Дэву «Матиз». Должок остался, зато в блоге возникли мои фотки на фоне автомобильчика с подписями: «Новое лицо помогло купить шикарную тачку» и «Одри предпочитает с кондиционером».

В общем, очередное свидетельство для подписчиков моего блога процветания и благополучия, достигнутого благодаря дорогой, но профессионально выполненной хирургической операции.

В конце концов, в придачу к тысячам виртуальных фолловеров у меня появился один реальный. Тонька, наглядевшись на мои успехи, тоже пожелала сделать себе пластику. Правда, Владислав не был уверен в том, что подберет образ подходящей кинознаменитости к ее круглой мордашке с носом-кнопкой.

Впрочем, мой опыт лишь подтверждал ту мысль, что цена успеха – отчуждение от тех, кто был раньше близок и дорог. К счастью, мои прежние щечки уберегли меня от избытка друзей и близких знакомых, и больших переживаний по поводу расставаний и размолвок на мою долю по этой причине не выпало. Но растущее отчуждение в отношениях с родителями реально становилось больной мозолью. Они мечтали, что я, как и они, пройду по этой жизни серой перепелочкой, с достоинством выполняя обязанности педагога, дочери, жены какого-нибудь столь же достойного труженика гуманитарного фронта; проживу жизнь на заработанные в поте лица гроши и уйду в почтенные годы на копеечную пенсию.

И вот, вдруг, их дочурка, их «ребеночек» превращается главную оторву информпространства с полагающимся шлейфом скандалов и скабрезностей, тянущимся за ней! Приходя к ним, буквально кожей чувствовала, как при каждом моем появлении они относятся ко мне со все большей опаской и каким-то недоверчивым удивлением. Словно спрашивают еще в дверях: «А наша ли ты дочь?» – и повторяют затем этот вопрос в интонации каждого обращенного ко мне слова, каждого жеста.

– А ты, прямо, стала как настоящая Хепберн! – неизменно и без всякого энтузиазма произносит отец, впуская меня, и мама тут же поправляет:

– Как Одри Хепберн! Есть ведь еще Кэтрин Хепберн, тоже кинозвезда. Но та – американка, а Одри – из Европы, – и начинает вспоминать, какие ленты с обеими артистками она смотрела, и какие чудесные («не то, что сейчас») раньше ставили фильмы.

Отец молчит, шелестит газетой, не к месту цитирует заголовки; потом спрашивает:

– Больно было, когда лицо-то кромсали? – и принимается вспоминать, что такие же щеки, как у меня, были у его тетки Аглаи, и у их общей прабабки, и что это – вообще родовое наследие, и я с ними вовсе неплохо смотрелась.

– Словила же своего Тишку! – встревает мама. – А сейчас что? Одни продюсеры, небось вокруг? – слово «продюсеры» она выговаривает так, словно выплёвывает изо рта муху.

Я старалась быть с ними веселой, обходительной, предупреждать каждое их желание, рассеивать все их опасения. Но все это получалось у меня слишком неестественно и только натягивало еще больше наши отношения.

Слава богу, я теперь могла помочь ими деньгами; но они пугливо отказывались, дружно крича:

– Нет, нет, тебе нужнее!

Однажды посмела возразить:

– Да берите! Для меня эти деньги пустяки, – и тут же осеклась. По тому, как посмурнели их лица, поняла, насколько бестактно называть «пустяком» сумму, в десять раз превосходящую их совокупную пенсию, которую они заработали восьмьюдесятью (на двоих) годами педагогического труда…

Впрочем, времени заниматься самокопанием у меня не было: жизнь блогерши оказалась крайне насыщенной. Хотя техническую часть ведения странички в Сети взяла на себя Тонька, мне, все равно, надо было постоянно где-то присутствовать, что-то демонстрировать, о чем-то говорить, проявлять беспрестанную активность. А промежутки между «сейшнами» превращались в сеансы нервотрёпки, психопатического волнения: буду ли опять на первом месте в рейтинге приглашенных на следующее мероприятие, или меня сдвинут на второе, на третье? Как меня представят? Дадут говорить перед камерой сорок секунд, или только двадцать пять? Оценят мой новый прикид, или зачислят в «отстой»?

Часами маялись на пару с Тонькой, придумывая, что бы такое выкинуть на очередной тусовке, чтобы меня не сдвинули с пьедестала информационных поводов, но ничего более эпатажного, чем сочетание лимонной блузки с рваными джинсами в наши девичьи головы не приходило.

К счастью, как всегда вовремя появлялся Владислав и поучительным тоном несносного босса объяснял, как удержаться и в топе всех рейтингов, и не попасть в отстой. Я даже удивлялась, когда он все это придумывает и насколько точно угадывает нужные PR-ходы. Словно не хирург, а заматеревший в предвыборных кампаниях шальных 90-х манипулятор общественным мнением.

И его подсказками я вновь и вновь восходила на звездный небосклон суетного мирка светской тусы.