Дубровский. Дело князя Верейского

Этим Василий Михайлович казался схож с арбатовцами. Быть застигнутым врасплох для охотника за чужими секретами — хуже нет. Картины этого видятся в тревожных снах, они гонят прочь забытьё с мятых подушек и устраивают рандеву с бессонницей. Случись такое наяву, только и останется, что исповедоваться. Есть в чём. Работа помощника по особым поручениям военного министра сводилась к потаканию чужим порокам, игре на слабостях человеческих, лощения надежд. Всё это рядом не стояло с добродетельностью.

Но Верейский перед кончиной скорее предпочёл бы выковыривать говядину меж зубов, допивая херес, исповеданию в грехах, долгие годы принимаемые им за служение Отчизне.

IV

Амбарные толмуды, испещрённые столбцами расчётов-перерасчётов, не имели ко всему этому никакого отношения. Так что и в докладах управляющего не было нужды. Верейский тут же позвал «дядю» пить чай, где запретил говорить о делах, так как «это мешает усвоению еды». Из-за стола же прямиком отправился гулять по усадьбе, оставив Харлова с его отчётами не у дел.

Каменный дом в британском стиле построил ещё отец его родителя, тот в свой черёд разбил английский парк. В пику моде обустройства на французский манер с выраженной геометричностью и симметрией рара создал некое единство с окружающим пейзажем. Сыну тоже было по душе равновесие между вмешательством в природу и её неупорядоченным естеством.

В этом проявлялось врождённое неприятие Верейскими абсолютного контроля как такового, а не только человека над природой. А ещё — нежелание быть как все. Так, из тех, кто мог себе позволить обустроить парк, все желали видеть этакий мини-версаль, затейливо стриженые деревья и кустарники, высаженные по шаблону и образующие симметричные узоры.

И всё же тщательно созданная особая атмосфера поместья не удержала здесь родителя. Внезапная кончина любимой жены для Михаила Андреевича стала решающим фактором переезда в Петербург. Этому способствовало и неприятие мира смоленской шляхты, её цепкости к умирающим традициям. Да и та не могла простить князю обособленности и женитьбы на незнатной и бедной дворянке из Московии.

V

Праздная жизнь в столице князю была по карману, но не по душе. Связи и имя помогли определиться на службу в Коллегию иностранных дел. Тогда она совмещала дипломатическую деятельность и внешнюю разведку. И тут некаквсешность Верейского, к тому же знающего латынь, польский, французский и немецкий языки, пришлась ко двору. Князь довольно быстро стал одним из помощников главы ведомства — канцлера графа Никиты Петровича Панина. В частности, отвечал за сбор и анализ наблюдений дипломатических миссий за турецкими войсками, прогнозировал их действия.

Эти докладные попадали на стол императрицы Екатерины и вкупе с другой информацией формировали основу стратегического планирования. Оно легло в основу манифеста 1783 года «О присоединении полуострова Крымского, острова Тамань и всей Кубанской стороны под державу Российскую». Полуостров и другие земли Таврии империя обрела скорее силой дипломатии, чем оружия.

Коллегия иностранных дел также намечала политические шаги князю Григорию Александровичу Потёмкину. С её подачи ведавший крымскими делами светлейший обязал являть миролюбивое, дружелюбное отношение войск к населению и знаки уважения татарской знати. Это оказало должное воздействие и привело к «бескровному» присоединению Крыма. Мирно же в состав империи вошли Кубань и две крупнейшие ногайские орды — Едисанская и Джамбулуцкая присягнули на верность России. Имелась в этой политической виктории и толика князя Михаила Андреевича Верейского.

VI

Всё это сыну открылось позже. В молодости ему хватало знать и то, что отец служит «по дипломатической линии». Родитель между тем исподволь готовил сына в помощники. Для этого дал ему возможность получить многоплановое образование. Самому-то пришлось уповать главным образом на природный ум и характер. Наследник оказался не обделён ни тем ни другим, знания же, как катализатор, должны были их раскрыть более полно и в лучшем свете.

Образование для Василия началось в пажеском корпусе. Полученные там знания достаточны тем, кто видел себя камер-пажом. Верейские рассчитывали на иное служение. По выпуску молодой человек отправился изучать юриспруденцию в Лейпцигский университет. Окончив учёбу в Германии, бакалавр права собирался вернуться в Россию, но родитель направил его во Францию. Там княжич детально познавал экономику в Страсбургском университете. Лишь два диплома явили отцовское благословение вернутся на родину.

Но и тут Михаил Андреевич не спешил приобщить сына к делам. Для начала определил его в Санкт-Петербургскую таможню. Служба здесь могла помочь Василию установить связи в коммерческих кругах Европы — очень важного источника информации. Вести с торговых судов нередко оказывались и оперативнее, и конкретнее тех, что прибывали диппочтой. К тому же командовал столичной таможней большой приятель князя Александр Николаевич Радищев.

VII