Дуэль четырех. Грибоедов

Отпрыск верного воина Сенька, как он писался в челобитной митрополиту Сарайскому и Подольскому, возвёл своим попечением в пожалованной Хмелите каменный храм. Другой Грибоедов, Иван, ехал во главе поезда царицы во время похода царя Алексея Михайловича на Кашин; ещё один, Фёдор Акимыч, дьяк приказа Казанского двора, член комиссии по составлению Соборного уложения 1649 года, после разрядный дьяк в течение семи лет, особо же был награждён за составление «Истории о царях и великих князьях земли Русской», которая была написана им для наставления малолетних царевичей. При великом Петре Тимофей Грибоедов служил воеводой в Дорогобуже, позднее был пожалован Вяземским комендантом. В тёмное время дворцовых переворотов, к которым Россия, по его наблюдениям, более склонна, чем к бунтам, многие Грибоедовы несли службу в лейб-гвардии Преображенском полку, криком которого претенденты, а более претендентки возводились на привольный российский престол; да, видно, от этого пьяного крику достоинство их поубавилось. Фёдор, сын Алексея, родной его дед, дослужился, однако, до статских советников и успел нажить состояние, из которого матушке пришлось по наследству душ двести, тогда как дядя наследовал от него три тысячи душ — в таких славных долях закон разделял сына и дочь. Передавали, что Фёдор, ещё будучи капитан-поручиком, перестроил Хмелиту на европейский манер, заведя в ней громадный господский каменный дом о двух этажах, четыре каменных флигеля, раскинул парк регулярный с открытыми и глухими аллеями, заложил два пруда, наставил тут и там идолов, соблазнился множеством иноземных затей, а заодно преобразовал Сенькин храм в новый каменный трёхпрестольный с двухъярусной колокольней при нём.

Родной его дядя, Алексей Фёдорович Грибоедов — тоже преображенец, гремел по Москве одним необъятным гостеприимством, расточительством да необъятными своими долгами. В характере дяди развилась какая-то непостижимая смесь пороков с любезностью: извне рыцарство в обхождении, а в сердце отсутствие всякого чувства, так что при Суворове с турками сражался как лев, затем пресмыкался в передних всех случайных вельмож Петербурга; в отставке жил сплетнями, был дважды женат: на княжне Одоевской, а после на девице Нарышкиной; носил бесчестность в душе и лживость на языке, пылал неодолимой страстью обманывать женщин в любви, мужчин же в карты или иначе, а по службе уловлять подчинённых в разные подлости обещаньями, каких заведомо исполнить не мог, тем не менее с постоянством неслыханным впадал в нравоучение, начиная всякий раз поток наставительских излияний неизменным: «Я, брат!»

Род Грибоедовых распался где-то на переломе столетий. Младшая ветвь осела в нехоженых владимирских дебрях и там захирела. О Семёне Лукьяныче его предполагаемому потомку оказалось ничего не известно, кроме имени с отчеством. Леонтий Семёныч имел безвредный чин отставного капрала. Иван Никифорыч прошёл тернистый путь от солдата гвардии до капитана в армейском полку, в отставку выпущен был секунд-майором, а в магистрате Владимирском дослужился до надворных советников и в другой раз вышел в отставку, переместился на жительство в сельцо Федорково, Митрофановна тож, имея за собой душ не более девяноста, к тому же разбросанных там и сям по округе, верно, покупались полегонечку и на незримые деньги добровольных даятелей, каким у нас ни числа, ни перевода не слышно.

И следа прежних доблестей не обнаружилось в неприметном Сергее Иваныче. Происходя от владимирских обедневших дворян, по пятнадцатому году вступил предполагаемый батюшка кадетом в полк смоленских драгун, в Ярославский пехотный полк перебрался с чином поручика, лет двадцати уже временно освободился от службы Отечеству по каким-то домашним делам во Владимире, притянув компанию таких же юных балбесов, занятых единственно мотовством, мошеннически обыграл в карты дворянского недоросля на четырнадцать тысяч рублей, так что эта шалость докатилась до генерал-губернатора, повелевшего неправедный куш отобрать да вернуть в законные руки, то есть недорослю на новый кутёж. Кое-как извернувшись из этой грязной истории, Сергей Иваныч определился в штат генерал-поручика Юрия Никитича Трубецкого, чем неизменно гордился и за ерофеичем витийствовал пылко; имел случай быть походом в Крыму и в Кинбурнском полку получить капитана, каким-то чудом избежавши участия в тогдашних славных баталиях; и двадцати пяти лет попросился своей волей в отставку, будто по имевшимся разного рода болезням, которую получил, награждённый, подобно отцу, тем же скромным чином секунд-майора. Спустя ещё несколько лет безвестного жития, а точно в каком году неизвестно, Сергей Иваныч вступил в брак со своей дальней родственницей Настасьей Фёдоровной Грибоедовой, однако, по странности характера или более тайным причинам, решился иметь с ней раздельное жительство.