Дуэль на троих

– А нас начальству не заложат? – уточнил Франсуа.

Но Андрей и Фрол сидели с таким тупым и отсутствующим видом (еще бы, они же не понимали ни слова!), что уже этим одним пробуждали доверие.

– Верю, как братьям, – поручилась я за них.

– А они что, по-французски вообще не понимают? – спросил Люка.

– Откуда? Это же крестьяне мобилизованные.

– О, матка боска! – посетовал на польском Франсуа.

– Вы тогда, – начал раздельно, чуть не по слогам, говорить Поль Андрею и Фролу, – держитесь ближе к своему начальнику, – он показал на меня, а они закивали как путные. – А то потеряетесь. Переведи, – для верности попросил меня Поль.

Пришлось на ходу придумывать «польские» слова:

– Вы тогда держижтесь ближно до менэ. Дабже нэ потэряжтэс.

– Чё? – наморщил лоб Фрол.

Хорошо, что Андрей вовремя толкнул его злобно под локоть. И сам явил невиданную для русского крестьянина эрудицию, сказав:

– Пся крев! Холера ясна!

– А, понял! – испуганно скосил глаза Фрол. – Так бы и сказал.

– Ух ты! – подивился Поль. – Как польский язык похож на русский. Им надо орать побольше, – показал он на Фрола с Андреем, – и нас реально примут всех за партизан.

Мы еще потолковали с полчаса, водя пальцами по устаревшей карте, и в общем утрясли все варианты.

* * *

Дождь то утихал, то припускал опять.

Возле памятного мне «ведомства» стояла тьма тьмущая. Все окна второго этажа, где днем кипела жизнь, и заседало начальство, были потушены. Под козырьком крыльца горел фонарь, но освещал разве что одну половину крыльца, да посверкивала звонкая струйка воды, слетая по желобу в переполненную пожарную бочку…

– Черт! – шепотом сказал Люка. – Обычно дверь у них открыта!

Наши тени скользнули вдоль стен до крыльца…

Люка опять наступил на подол своей рясы русского монаха и едва не убился. Ряса была единственной одеждой, что ему подошла по размеру. Зато другие заговорщики прекрасно себя чувствовали в крестьянских армяках и купеческих кафтанах.

– Скорее всего, караульные прямо за дверью – в карты дуются.

Мы перешли на ходу к плану «Б».

Люка прижался к стенке слева от косяка, а Франсуа беспардонно застучал кулаком в дверь.

– Эй, кого еще там несет? – сразу раздался голос караульного.

Франсуа старательно подделал хриплый низкий бас (никто из друзей Жана не имел права быть узнанным):

– Открывай давай!.. Ливень такой! Срочное дело…

– Франсуа, ты, что ли? – засмеялся караульный.

Франсуа в ужасе обернулся к нам. Никто не ожидал подобного поворота дела. На секунду мы все потеряли дар речи. Только Люка, шипя губами, толкнул друга снова к дверям.

– Нет! – крикнул тем же хриплым басом Франсуа. – Ты обознался, идиот!

– А кто? – удивился дежурный. – Говори тогда пароль!

Люка схватился руками за голову, Поль оскалил зубы, Франсуа сделал уже дезертирский шаг с крыльца…

– Шейлок в Венеции! – крикнула я, шагнув к дверям.

– Это войсковой! – рассердился за дверью дежурный. – И уже старый! Проваливайте! А то подниму тревогу!

Тут в дверях приоткрылось яркое окошечко. Я, резко отпрянув за крылечный столб, увидела, как дежурный, держа перед носом пистолет, вглядывается во тьму.

Еще мгновение – и весь наш план сорвется!

И тут Люка героически сунулся прямо к окошку:

– Это я,! Люка! Я пошутил, Рино!.. Вот, иду мимо под этим треклятым дождем! Сыпани мне табачку в окошко? Мой размок.

– А-а, Люка!.. – с облегчением вымолвил дежурный. – Иди сюда, разбойник! Так бы и сказали, шутники…

Отложивши пистолет, он развязал кисет и шире приоткрыл свое оконце. В этот самый миг Люка молниеносно сунув в окно руку, ухватил дежурного за ворот и ударил об дверь изнутри. Затем, протиснув руку в окно до плеча, нашарил засов…

– Панове, вперед и орите! – забегая в дом, напомнил Поль Андрею и Фролу. – Только никого не убивать!

Андрей и Фрол, переглянувшись, довольно сдержанно сказали «ура!» и… молча ринулись вперед. Наши союзники-французы шарфами получше замотали себе лица – и за ними… Я догадалась прикрыть дверь, опять закрыть оконце и накинуть на скобы засов. У меня под ногами простонал и пошевелился несчастный дежурный.

Я побежала следом за товарищами и на углу чуть не запнулась еще за двух оглушенных охранников… Судя по звукам, впереди то и дело вспыхивали короткие схватки. Оттуда долетали шлепки ударов и вперемешку французская и русская брань. Отряд моих «спасателей» рвался вперед, оставляя за собою оглушенных и связанных тюремщиков. Слава богу, их в караульной смене оказалось не так много!

Наконец первая часть «дела» была закончена, и мы ринулись в подвалы!..

Сметливый Пьер снял с ремня одного оглушенного охранника связку с ключами.

– Жан! Эй, где ты, Бекле?! – снова огласились криками подвалы. – Где камера Жана?..

Недолго думая, французы принялись открывать засовы и замки всех камер подряд. Распахивая очередную дверь, они кричали:

– Не подскажете, не здесь ли проживает Жан Бекле?.. Жано! Тебя здесь, правда, нет?.. Ну ладно! Все выходите! Сегодня амнистия!

Русские «поджигатели» и «диверсанты», дезертиры Великой армии всех мастей и племен – все несчастные сидельцы радостно выскакивали в коридор и сослепу метались, ища выхода…

– Жан! Мы идем! Ты где?!..