Дуэль Пушкина. Реконструкция трагедии

Сенсационный рассказ Соболевского требует критической проверки. Язык колдуньи, в его передаче, явно отличался от традиционного языка гаданий, лишённого конкретности и допускающего разные толкования. В своих Записках Мартенс воспроизвёл предсказания Кирхгоф императору Александру I. Его рассказ даёт представление о стиле пророчеств гадалки: «Вы не то, чем вы кажетесь… Вы находитесь в… опасном положении… Вначале вы испытаете большое несчастье, но, вооружившись твёрдостью и решимостью, преодолеете бедствие»¹³⁷⁹. Для всех было очевидно, что Россия стоит на пороге наполеоновского вторжения, но Кирхгоф избегала подробностей и точных дат.

Незадолго до смерти Соболевского В.А. Соллогуб писал: «Я твёрдо убеждён, что если бы С.А. Соболевский был тогда (в 1837 г. – Р.С.) в Петербурге, он, по влиянию его на Пушкина, один мог бы удержать его» (от дуэли. – Р.С.). Соболевский процитировал эти слова в неоконченных заметках, после чего в печати появилась его статья «Таинственные приметы в жизни Пушкина». В своей статье друг Пушкина так изложил речи гадалки: «…он проживёт долго, если на 37-м году возраста не случится с ним какой беды от белой лошади, или белой головы, или белого человека (weisser Rösser, weisser Kopf, weisser Mensch), которых и должен он опасаться»¹³⁸⁰. На склоне лет Соболевский повторил общеизвестные вещи насчёт гадания Кирхгоф, от себя же прибавил, будто гадалка назвала поэту год его смерти.

Пушкин вспоминал слова Кирхгоф многократно и в разные периоды, а это значит, что предсказание относилось к неопределённому будущему. В молодости зловещее пророчество тревожило его, но в 1837 г. он, кажется, и вовсе забыл о нём.

Соболевскому импонировало предположение Соллогуба. Он пересмотрел известие о гадании Кирхгоф, чтобы подкрепить слова Соллогуба. Соболевского не было в Петербурге, и он не смог предотвратить дуэль. Если бы он успел вернуться в Петербург, Пушкин не погиб бы в 37 лет и, согласно предсказанию гадалки, прожил бы долгую жизнь.

Три сестры

Когда Наташа решила взять в Петербург старших сестёр, Пушкин предостерёг её словами: «Эй, жёнка! смотри… Моё мнение: семья должна быть одна под одной кровлей: муж, жена, дети, пока малы. …А то хлопот не наберёшься, и семейного спокойствия не будет»¹³⁸¹. Натали любила сестёр и хлопотала о том, чтобы выдать их замуж. В сентябре 1834 г. Коко-Екатерина и Азинька-Александрина обосновались в доме Пушкиных. По этому поводу Ольга Павлищева-Пушкина писала мужу 12 сентября 1835 г.: «Александр представил меня своим жёнам – теперь у него их целых три, как тебе известно. Его свояченицы хороши, но ни в какое сравнение не идут с Натали, которую я нашла похорошевшей: у неё теперь прелестный цвет лица и она немного пополнела; это единственное, чего ей недоставало»¹³⁸². Шутка насчёт трёх жён была тяжеловесной, но лишённой тени двусмысленности. В контексте письма она означала, что о соперничестве со стороны своячениц не могло быть и речи.

Ольге Сергеевне выдуманная ею шутка казалась чрезвычайно удачной. Поэтому она не раз её повторила. 20 декабря 1835 г. она писала мужу: «Александр был, по обыкновению, не надолго, к тому же с двумя женами и в дистрикции…» [рассеянности]¹³⁸³. Какую из двух своячениц Ольга Сергеевна имела в виду, сказать невозможно. К обеим она относилась с полным безразличием.

Приятель Пушкина Н.М. Смирнов, вовсе не расположенный к Дантесу, вспоминал, что молодой француз дал Пушкину прозвание Pacha à trois queues (трёхбунчужный паша), когда тот явился на бал в сопровождении трёх сестёр¹³⁸⁴. Каламбур кавалергарда казался вовсе безобидным по сравнению с шутками сестры поэта.