Выбор оружия был предоставлен де Баранту, как считавшему себя обиженным, и он выбрал шпаги, привезенные его секундантом. Но в самом начале дуэли у шпаги Лермонтова переломился конец, и де Барант нанес ему легкую рану в грудь, которая заключалась исключительно в поверхностном повреждении кожи. После этого, по предварительному условию, противники взяли пистолеты, привезенные секундантом Лермонтова, – они должны были стрелять вместе по счету.
Эрнест де Барант выстрелил и промахнулся, а Лермонтов, опоздавши с выстрелом, выстрелил уже в воздух. Таким благоприятным исходом окончилась дуэль, и противники тут же помирились.
Позднее (в 1965 году) поэт Николай Рубцов написал в своем стихотворении «Дуэль»:
В тот же день поручик Лермонтов отправился в полк и о дуэли начальству не донес – «единственно потому, как отозвался, что дуэль не имела пагубного последствия». Однако очень скоро разнесшиеся слухи об этой дуэли дошли до сведения полкового командира генерал-майора Плаутина. В тот же день Лермонтов был арестован и предан военному суду за «недонесение о дуэли».
Потом началось расследование, во время которого Лермонтов был арестован. На следствии Лермонтов показал, и секундант это подтвердил, что на дуэли он сделал свой выстрел в сторону. Это обстоятельство могло иметь влияние на меру наказания. Между тем, Эрнест де Барант, услышав об этом объяснении, из которого следовало, что он «не имел на дуэли никакого ущерба по великодушию Лермонтова», выразил свое неудовольствие этими показаниями. По сути, он стал отрицать, что Лермонтов стрелял в воздух. Друзья рассказали Лермонтову о поведении де Баранта, и 22 марта арестованный через графа Александра Владиславовича Браницкого пригласил своего недавнего противника к себе на Арсенальную гауптвахту, где он содержался до решения суда, для объяснений. При встрече он подтвердил де Баранту справедливость своих показаний, но при этом заявил, что если тот этим недоволен, то он предлагает ему другую дуэль по окончании своего ареста, за границей, куда Лермонтов хотел ехать с наступлением весны. Де Барант, довольствуясь объяснением, вызова не принял.
Тем не менее, Лермонтову это тайное свидание было также поставлено в вину при разборе дела (суд дополнительно обвинил Лермонтова в попытке вызвать де Баранта на дуэль вторично). Дело прошло «несколько инстанций различных военных начальств» (полковой и бригадный командир, начальник гвардейской кавалерии, корпусной командир и т. д.), и было принято решение: за сии противозаконные поступки лишить Лермонтова дворянского достоинства и разжаловать в рядовые. Но, «принимая в уважение, во-первых, причины, вынудившие подсудимого принять вызов к дуэли, на которую он вышел не по одному личному неудовольствию с бароном де Барантом, но более из желания поддержать честь русского офицера; во-вторых, то, что дуэль эта не имела никаких вредных последствий; в-третьих, поступок Лермонтова во время дуэли, на которой он, после сделанного де Барантом промаха из пистолета, выстрелил в сторону, в явное доказательство, что он не жаждал крови противника», было признано возможным передать участь подсудимого «на Всемилостивейшее Его Императорского Величества воззрение». В результате 13 апреля 1840 года последовала собственноручная императора Николая I резолюция: «поручика Лермонтова перевесть в Тенгинский пехотной полк тем же чином, а отставного поручика Столыпина и господина Броницкого (так его фамилия написана в документе) освободить от подлежащей ответственности, объявив первому, что в его звании и летах полезно служить, а не быть праздным».
Таким образом, Лермонтов был переведен из лейб-гвардии Гусарского полка тем же чином поручика в Тенгинский пехотный полк. Другими словами, кроме перевода в армейский полк, это означало новую ссылку на Кавказ.