Дуэт смерти

— Ты чертовски права, была. Скажу больше: это была отличная попытка. Но мальчишка вбил себе в голову, что станет копом. Если не передумает к окончанию универа, это будет находкой для тебя и потерей для меня. Мальчишка — гений, черт бы его побрал!

— Лучше тебя?

Синие глаза Рорка блеснули лукавством.

— А вот этого не дождешься. Зато он честнее. Увидимся в управлении.

— Не езди по Пятой. Господи! Хотела бы я, чтобы ты это видел! Какой-то кретин изображает из себя знак мира. Большой желтый круг, а из него торчат голые ноги-руки. Люди такие психи… Увидимся позже.

Ева знала, что он обязательно придет, как знала и то, что чрезвычайно полезно пользоваться услугами преступника — бывшего! — в следствии по делу о взломе электронных замков и кодов.

Дина могла сама дать убийце код доступа к контрольной станции. Если знала код. Но раз уж он отключил камеры, стер записи с жесткого диска, забрал сменные диски, значит, у него было нечто большее, чем код доступа. Для этого требуются навыки электронщика.

И вот тут ее преступник — бывший, бывший! — был абсолютным чемпионом.

— Гений, черт бы его побрал! — повторила Ева слова самого Рорка.

В морге дежурила усеченная праздничная бригада, и у всех из-под защитных балахонов виднелись яркие шорты. Из кабинетов и прозекторских лилась веселая музыка.

Что ж, решила Ева, здешним клиентам все равно.

Она остановилась перед торговым автоматом и задумчиво нахмурилась. Ей хотелось получить банку пепси, но не хотелось связываться с проклятой машиной.

— Ты! — Ева ткнула пальцем в проходящего лаборанта, и его лицо стало таким же белым, как и торчащие из шортов костлявые ноги. — Две банки пепси.

Она протянула ему монетки.

— Да, пожалуйста.

Он послушно сунул монеты в автомат, сделал заказ. Как только банки вывалились в лоток, Ева выхватила их, не дожидаясь, пока автомат начнет описывать качества и энергетическую ценность напитка.

— Спасибо.

И она ушла.

Первый глоток оказался как раз таким, как надо: до того холодным, что у нее дух захватило. Ева шла по белому, выложенному кафелем тоннелю, преследуемая эхом собственных шагов, и ощущала просачивающийся в вентиляцию липкий запах смерти. Никакая дезинфекция, никакие освежители с лимонной отдушкой не в состоянии были его заглушить.

Ева остановилась у двойных белых дверей прозекторской, чтобы собраться с духом перед встречей. Не со смертью, а с человеком, который ее изучал. Она набрала в легкие побольше воздуха и толкнула двери.

Ну, вот он. Выглядит как обычно.

Под прозрачным защитным балахоном на Моррисе был костюм цвета океанской синевы. К этому костюму он подобрал рубашку насыщенного золотистого оттенка и узкий галстук, в котором переплетались оба цвета. Ева нахмурилась, увидев серебряный значок с символом мира у него на лацкане, но ей пришлось признать, что на костюме Морриса значок смотрится отлично.

Его волосы, черные, как смоль, были стянуты на затылке и заплетены в косу.

Он стоял над убитой девочкой, которую уже вскрыл своим артистически точным разрезом в форме буквы «игрек». Когда он поднял свои черные глаза на Еву, она почувствовала холодок в груди.

Моррис был, как всегда, подтянут и сдержан, а вот что творится у него на душе, хорошо бы знать!

— Паршивую встречу мы тебе организовали, верно? — Ева подошла к нему и протянула банку колы. — Извини, что вытащила тебя на работу раньше срока да еще в воскресенье.

— Спасибо.

Моррис взял банку, но не открыл.

— Моррис…

— Я должен тебе кое-что сказать.

— Ладно, я слушаю.

— Спасибо тебе за то, что добилась правосудия для Амариллис.

— Не надо…

Моррис вскинул свободную руку.

— Я должен это сказать, прежде чем мы вернемся к работе, к нашей жизни. Тебе придется меня выслушать.

Ева молча сунула руки в карманы, понимая, что возражать бесполезно.

— Мы имеем дело со смертью — ты и я. Смерть оставляет за собой горе и скорбь, с этим нам тоже приходится справляться. Мы верим… или надеемся, что если найдем ответы, если добьемся правосудия, то выполним свой долг перед мертвыми и теми, кто по ним горюет. Да, это помогает. Не знаю, как это получается, но знаю, что помогает. Я уже не просто верю или надеюсь, я знаю. Я ее любил, и эта потеря… — Моррис замолчал, открыл банку и глотнул. — Она огромна. Но ты пришла мне на помощь, ты меня не подвела. Как коп и как друг. Ты держала меня за руку, ты провела меня через первые страшные минуты горя, помогла мне успокоиться. Ты нашла ответы для нас и принесла успокоение и ей, и мне. Думаю, об этом стоит вспомнить в День мира. Работа у нас с тобой тяжелая и часто неблагодарная. Я должен тебя поблагодарить.

— Ладно, хватит, я поняла.

— Это еще не все, Ева. — Он редко называл ее по имени и теперь, назвав так, взял за руку, чтобы удержать на месте. — Знаю, тебе неловко… — Тут он улыбнулся легкой, чуть виноватой улыбкой, и Еве стало немного легче. — Спасибо, что посоветовала мне обратиться к отцу Лопесу.

— Ты ходил к нему?