Дух Фиилмарнен и его дети

Самым старым из духов был мировой дух Амброши. Ему хотелось сна и покоя. Постоянный шорох крыльев, звук столкнувшихся тел и крик раздражали его. Иногда он открывал свой огненный глаз и горячими лучами, исходящими из глаза, распугивал духов, но ненадолго.

Однажды Амброши решил избавиться от них. Силой своей мысли он создал пустой внутри орех, излучавший золотистый свет. В скорлупе ореха дух пробил дырочку, в которую то и дело заглядывал с интересом. Другие духи, не видевшие раньше ничего подобного, заинтересовались и, подлетев поближе, зависли вокруг в пустоте толпами.

– Что ты видишь там, Амброши? – осмелился наконец спросить его какой – то мелкий дух. – Что ты видишь там?

– Я вижу великое чудо, равного которому мне раньше не доводилось видеть никогда. Я вижу неизвестный мир в сиянии розовой дымки, пронизанной серебристыми лучами. А за дымкой мне смутно видится нечто прекрасное, но что, я не могу понять. Я слишком огромен и не смогу пролезть сквозь дырочку этого ореха, чтобы рассмотреть все подробности.

– Может, я бы смог это разглядеть? – услужливо предложил мелкий дух.

– Ну нет, ты слишком низок, чтобы наблюдать подобную красоту, – возразил Амброши.

Окружавшие его духи зашелестели крыльями, зашумели, наперебой предлагая свои услуги, но мировой дух им всем отказал. Подогрев любопытство духов таким образом, Амброши через некоторое время притворился, что заснул. Тогда один из мелких духов потихоньку подобрался к волшебному ореху и нырнул туда. Попав в марево переливающегося света, он был так восхищен, что издал несколько ликующих воплей. Услыхав, что ему там хорошо, остальные духи, толкая друг друга, тоже полезли в орех. Вскоре все они были внутри. Тут – то Амброши схватил орех и залепил в нем отверстие, предварительно посадив туда двух жуков, красного – Солнце и желтого – Луну. Эти жуки должны были ползать вокруг залепленного отверстия и, освещая все вокруг себя, следить, чтобы ни один дух не смог выбраться обратно. А если бы кто и попытался это сделать, то красный жук – Солнце должен был обжечь его жаром, а желтый жук – Луна – заставить заледенеть от своего холода.

Что касается духов то, как только отверстие в орехе было заделано, волшебная дымка исчезла, и они увидели, что попали в западню. Поскольку выбраться возможности не было, они стали устраиваться, кто как может. Одни из них создали землю и поселились в ее недрах, другие – горы и заняли пещеры, третьи – леса и нашли приют в деревьях, четвертые наколдовали реки и озера, уйдя в их глубины. Те же из духов, кто не смирился, стали духами воздуха. Днем, невидимые, они следуют за Солнцем, ожидая, когда красный жук потеряет бдительность. Их крылья создают ветерок. Ночью они ожидают, когда ослабит внимание желтый жук – Луна, тогда на небе видны их походные костры – звезды. Но Солнце и Луна еще ни разу не ослабили внимания, и ни один дух не смог выйти наружу через заветное отверстие. Вот как был создан наш мир.

– Ну, хватит, ваши серьезные рассказы всем надоели, – заявил Ирле, лукаво блеснув глазами. Его вздернутый кончик носа придавал лицу выражение, которое могло бы быть у лисицы, решившей посетить зимние запасы нерадивого хозяина. – Вот я знаю историю получше, не такую древнюю, но куда более занимательную.

– Что – то не припомню, чтобы ты был занимательным рассказчиком, – строго посмотрела на него Ларио.

– Ладно – ладно, вы все меня недооцениваете, – растянув в улыбке рот до ушей, сказал Ирле.

– Ну, рассказывай, только смотри, чтобы не было обид после твоих рассказов.

– Конечно, какие обиды! – пожал плечами Ирле.

Рассказ Ирле

Я расскажу вам одну историю про Ирне. Вот он сидит рядом и не даст мне соврать (на этом месте Ирне подозрительно засопел).

Так вот. Иду я однажды по лесу. Вдруг слышу, кто – то разговаривает, а когда замолкает, то собака скулит. Раздвинул я кусты, а это Ирне сидит на поваленном дереве, а рядом с ним на земле пристроилась его собака Белка. Ирне ест мясо, а собака на него смотрит и скулит. Все знают, как мой брат любит свою Белку, поэтому стоило ей подать голос, как он отрывал кусочек мяса и кидал ей. Не успевал Ирне донести свой кусок до рта, как Белка свой уже проглатывала и принималась скулить снова. Ирне опять отрывал ей кусочек, опять не успевал до рта донести, как она опять все съедала и опять скулила. Он снова…

– Ирле, занимательность твоего рассказа переходит все пределы, – заметил Хиреворд.

– Ладно, кончаю, – усмехнулся Ирле, кося взглядом на напрягшегося, как струна, Ирне. – Сидел, значит, Ирне, сидел и ел с собакой свое мясо, таким образом, пока не заметил, что Белка со своим жалобным визгом получает мяса больше, чем он сам. Тогда Ирне посадил ее на свое место, отдал ей мясо и сказал: «Ты – хитрая, а я хитрей. Теперь ты ешь, а я буду скулить».