Дух воина

Больше шаман ничего не сказал, и Женька вышла из его шатра злая и разочарованная. Вот же противный старикашка, никакой от него помощи, только напугал ее еще больше! Придется как-то выкручиваться самой. Но за кинжал спасибо, с ним сразу стало в разы спокойнее.

Глава 42 Буря

Кто сеет ветер – пожнет бурю. Женька не знала, кто сказал эти слова, но они ей очень нравились. Она старательно сеяла ветер: и рассказами об Охтыре, и упоминаниями о славных победах Баяровой сотни и войне Карына с женщинами и детьми. И буря грянула – даже быстрее, чем она ожидала. Зря он, конечно, позволил ей гулять по стану, очень зря.

Уже к вечеру отец Охтыра со стоящими за его спиной сотниками подошел к Карыну и прямо задал вопрос:

– Кто убил моего сына, хан?

Карын вздрогнул, отступил на шаг и нашел глазами Дженну. Та криво улыбнулась.

– Твой сын был предателем, – сказал Карын. – Он служил Сулиму. И помогал отравить Баяра.

– И зачем бы Сулиму убивать своего брата? – невинно заметила Дженна. – Или хромой пес мог бы стать ханом?

– Мой сын – ребенок. – зарычал тысячник. – Он – мой единственный сын!

– Ты сам виноват, – равнодушно бросил Карын. – Не смог воспитать достойного воина.

Мгновенно, просто молниеносно сверкнула сталь. Тысячник вытащил саблю. Карын стоял неподвижно, насмешливо щурясь, явно уверенный, что отец Охтыра не посмеет напасть на безоружного, а бросить вызов хану у него просто не хватит сил. В поединке Карын мог одолеть любого, даже и бывалого воина на добрый десяток лет его старше.

– Предатель, ты посмел поднять оружие на своего владыку? – спокойно спросил Карын. – Свяжите его. Завтра на рассвете его казнят.

Женьке хотелось закричать на воинов: что же они делают, почему подчиняются? Разве не могут сейчас всей толпой просто послать Карына к черту, к степным демонам, к иштырцам в задницу, или куда там кохтэ посылают неугодных? Но нет, воины обступили осунувшегося тысячника, разом постаревшего на добрый десяток лет, разоружили его и увели прочь.

– Баяр бы никогда… – раздалось вдруг тихо… но так громко.

Карын обернулся рывком, окаменел.

– Баяр мертв. А любому, кто его вспомнит, я язык вырву.

– Баяр жив, – раздался вдруг надтреснутый голос. – Он не мог умереть.

Женька шумно втянула воздух, оглядываясь.

Старая Эймира отрезала косы. Были они у нее черные, длинные, едва ли не до колен, лишь несколько седых нитей потерялись в них. Эймира гордилась своими волосами, не у каждой молодой девушки такие. В день, когда она нашла своего мужа мертвым в луже крови – косы в одночасье стали белыми как снег.

Она никогда не думала, что станет вдовой. Ей казалось, что Тавегей вечен. Неуязвимый в бою – ни стрела, ни сабля не могли его серьезно обидеть. Ранения были, конечно, но легкие.

Предки были милостивы к Эймире. Шестеро сыновей, красавица-дочь. И сама она – даже в возрасте, когда многие ее ровесницы уже потеряли волосы и зубы – оставалась статной и красивой. Немного раздалась в бедрах, появились морщины вокруг глаз, стали болеть ноги да спину порой прихватывало, но в целом она была хороша и прекрасно это знала. Нисколько не боялась, что муж ее разлюбит, даже сама ему посоветовала взять в шатер молодую наложницу.

Наверное, тогда и пришла в их стан беда. С тех пор все поменялось.

Светлоглазые девки вообще приносят несчастье, это она поняла очень ясно. Первая, Элия, все же забрала у нее мужа, который для наложницы поставил отдельный шатер и ночевал там гораздо чаще, чем в своем собственном. Вторая, Дженна, должна была забрать сыновей.

Эймира всех своих детей любила одинаково: и дерзкого Карына, и смелого Иргана, и доброго Баяра, и хитрого Сулима. Младших, близнецов двенадцати лет, конечно, тоже любила, но с ними проблем, как со старшими, пока не было. Только она знала: будут.

Старший ее сын вообще не терпел соперников. Ему было два года, когда родился брат, и уже тогда он решил, что больше не нужен родителям, и ушел в степь. Поймали, вернули, пообещали, что брат будет ему поддержкой и лучшим другом. Когда спустя еще два года на свет появился Баяр, Карын потребовал, чтобы его кому-нибудь отдали, пока он сам этого не сделал. После рождения Сулима Карын окончательно обиделся на родителей и ушел жить в шатер к сестре отца.

Эймира точно знала, что в смерти ее мужа виноват старший сын, но молчала. Какой бы он ни был – это ее сын, ее первенец. Он отрастил зубы, стал настоящим волком. Если немного подождать, то Карын соберет войско и умчится завоевывать новые земли. И тогда Эймира выдохнет. Не без основания она теперь опасалась за остальных детей. Карын не пощадит братьев, которые могут стать ему соперниками. Уже сообщили матери о смерти Баяра, в которую та, впрочем, не поверила. Нет, только не ее светлый сынок, кто угодно, но не он!

Эймира платила за свое счастье. Ей приходилось выбирать между своими детьми. Он знала, что у кохтэ в ханской семье нередко братья убивают друг друга. Тавегей тоже убил когда-то своих братьев. Из всех ее сыновей Карын был самым безжалостным и жадным до власти, и теперь Эймира в этом убедилась.