Дух воина

Она молчала, когда ее мыли, терли мочалками из овечьей шерсти. Молчала, когда одевали в роскошные одежды: шелковые черные панталоны и сорочку, алый халат, поверх – отороченный густым серым мехом жилет. На ноги – сапоги с войлочным носком, на голову – шапку с мехом. На запястья надели звенящие браслеты, поахали, что уши у Дженны не проколоты. Хотели тут же проколоть, но она посмотрела на них так, что женщины шарахнулись и вытаращили глаза, шепча: «Шулам, шулам»[15].

Молчала, когда ее вывели из шатра на белый свет, только чуть прищурилась от ярких лучей солнца.

Стан совершенно не изменился с тех пор, как она его покинула. Те же шатры – одни серые, унылые, другие разноцветно-нарядные, те же собаки, те же дети, носящиеся с криками туда-сюда. Сухая осенняя степь с жесткой щетиной травы, холмы на горизонте, пронзительно-высокое небо, всегда ее завораживавшее.

– Ты очень красивая, Дженна, – неожиданно раздался мужской голос совсем рядом.

Она быстро обернулась.

Судя по богатой одежде и высокой шапке, перед ней новый хан, старший брат Баяра. Как его там, Карын? Да, Карын. Она рассматривала его очень внимательно. Широкое обветренное лицо истинного воина – это не изнеженный Сулим, привыкший к полутьме шатров. Карын явно другой. У него сильные руки и широкие плечи. Он выглядит как человек, немало времени проводящий в седле. Взгляд надменный, уверенный. Черная бородка обрамляет узкие злые губы. Красивый мужчина, не отнять, все они – сыновья Тавегея – красивые. Породистые даже. Неудивительно – Женька видела их мать. В молодости она была не менее красива, чем Илгыз.

Карын походил на Баяра и не походил одновременно. Тот же прищур глаз, тот же нос, точно такие же брови – ровные и прямые. Лицо, пожалуй, шире, более округлое, но так он и сам шире брата. Как зрелый степной конь против трехлетнего жеребца.

Во взгляде Карына нельзя прочитать совершенно ничего. Он не злится, не радуется, не думает, кажется, ни о чем. Просто смотрит. И даже интуиция ее молчит, и голова больше не болит, и в затылке не свербит совершенно. Что ему нужно от нее?

– Ты голодная?

Прислушалась к себе, кивнула. Горло по-прежнему перехватывало от ужаса.

Карын взял ее безвольные ледяные пальцы и повел куда-то. Она покорно шла, ощущая себя овечкой, которую ведут на убой.

Нет, не овечкой. Она – хищный зверь. Просто сейчас ей некуда бежать и сделать ничего нельзя – только осматриваться и строить планы. Она жива и цела, она не связана и не под стражей. Значит, нечего унывать. К тому же теперь она не одна, наоборот – у Женьки есть причина, из-за которой она обязательно выживет.

Царственно опустилась на циновку – это движение она подглядела у Илгыз, даже тренировалась украдкой, потому что попробуй-ка в длинной юбке сядь, так чтобы не раскорячиться как мужик и на спину ненароком не завалиться. Получилось, кажется, вполне изящно.

Есть пришлось пальцами, впрочем, уж кому-кому, а Женьке не привыкать. Вылавливала куски мяса и кругляшки сыра, макала в жирный бульон сухую лепешку. Она привыкла уже к этой простой пище, полюбила ее. Хотя и знала – вредно, когда в рационе нет зелени, круп и овощей. Думала даже разговаривать об этом с Баяром – уж сушеную морковь и долго хранящуюся капусту можно покупать у угуров. И бобовые еще, их вообще можно бесконечно хранить в сухом виде. Но сейчас она ела то, что ей дали, а уж при виде свежего желтоватого молока едва не задрожала. Затрепетала ноздрями, осторожно попробовала – и выпила чашу до дна. Чуть сладкое, густое, такое вкусное, что Женька ощутила себя кошкой и едва не замурлыкала.

– Будешь жить в моем шатре, Дженна-аах, – с довольным видом сообщил ей Карын. Ему очень нравилось, что пленница такая покорная. – И спать в моей постели.

– Нет, – ровно и тихо ответила Женька. Она уже знала, что спокойная речь звучит куда громче, чем крик. Баяр научил – он отменный учитель. – Не стану. А попробуешь принудить – отгрызу тебе яйца.

Карын вытаращил глаза и вдруг рассмеялся.

– А ты и вправду воин, – с одобрением сказал он. – Может, и стрелять умеешь?

– Дай лук и встань вон у того шатра – узнаешь.

Это было уже рискованно, и Женька усилием воли заставила себя заткнуться. Не стоило дергать тигра за усы, он мог и сожрать ее прямо сейчас. Поднялась, сполоснув руки в миске с водой, услужливо поданной какой-то женщиной. Отвернулась от Карына, глядя с тоской в сторону реки. Поедет ли за ней теперь уже ее сотня? Свежая клятва будет жечь им пятки, гнать вперед. Вот только как они узнают, где ее искать? Лошади иштырцев оставляют ровно такие же следы, что и кони кохтэ. Будет ли у нее время и силы дождаться подмоги?

Цепкие пальцы ухватили ее за подбородок, силой заставив взглянуть в безжизненную азиатскую маску ее пленителя.

– Знаешь, о чем я жалею? – спросил Карын. – Что лично его не убил. Я бы привязал Баяра к четырем коням за руки и за ноги… и отпустил бы их.

Дженна ничего не ответила, только чуть плотнее сжала губы и опустила ресницы. Помечтай, ага. Она непременно передаст твои слова Баяру и проследит, чтобы он воплотил твои мечты.