Дух воина

– Это так. Но ты многого не знаешь. Да, когда-то я грезил о власти над Севером. Не мог уснуть, завидуя, представляя, как мой родной брат становится вождем. И да, когда я стал правителем Севера, то искренне радовался этому. Но вовсе не потому, что хотел сделать Эргунсвальд лучше. Я думал, титул поможет мне стать великим, тем, кого люди запомнят на века. Тем, кто совершит невозможное. – Вождь замолчал. Разум оживил картины взятия Бранбурга и нарисовал белокаменную столицу Империи. – Казалось, все дороги ведут меня к этому. Я жил своей мечтой, дышал ей, а когда пытался забыть о ней и спокойно править – задыхался. В конце концов свои цели я поставил выше долга. И поплатился за это.

– Не кори себя. Ты не мог знать, чем все обернется, – в голосе сына послышалось сочувствие.

– Я и не корю. Просто пытаюсь объяснить тебе, что судьбу не обманешь. Предки наградили меня своим даром, но я не придавал этому значения. А зря. Возможно, если бы я чаще прислушивался к их голосам, то давно бы понял, где мое место и в чем состоит мое настоящее призвание. Возможно, тогда бы я не потерял столь многого. – Брудвар медленно повернулся к Хагуну. Посмотрел на его молодое лицо. Заглянул в голубые зрачки, полные сомнений. – Сын мой, если тебя тоже коснется благословение Предков, то знай: они избрали тебя защитником Эргунсвальда. Своим орудием, от которого падет любой враг Севера. Не пренебрегай этим. Найди ответы внутри себя, научись управлять этой силой и просто выполняй свой долг.

Хагун опустил голову:

– Я не такой, как ты.

Брудвар сделал неимоверное усилие, подавшись вперед и взяв руку сына:

– Нет, не такой. В тебе есть моя сила, но ты намного умнее меня и куда опытнее, чем я в твои годы, – тут Брудвар позволил себе маленькую ложь. – Ты учился у лучших. И советники у тебя будут такие же. Ты станешь прекрасным вождем.

– Но что, если я не получу их дара?

– Тогда радуйся. Это лишь будет означать, что большинство проблем Севера можно снова уладить железом и мудрыми речами. В любом случае, получишь ли ты дар Предков или же нет, прими титул вождя сердцем и не сопротивляйся предначертанному. Ты так молод, у тебя еще все впереди. Найди достойную женщину, которая заставит твою душу петь, и правь вместе с ней. Правь, не оглядываясь назад. Боль утихнет… Но если настанет день, когда ты запутаешься и станешь колебаться – а такое будет, и не раз, – поступай так, как велит сердце и разум. К сожалению или к счастью, на этом пути нет прямых дорог и судить себя можешь лишь ты сам. – Вождь попытался сжать кисть сына крепче. – Будь уверен в себе. В каждом слове и шаге. Отринь сомнения и ничего не бойся. Ты станешь прекрасным вождем, Хагун, я это знаю. Знаю.

На какой-то миг Брудвар ощутил себя вновь по-настоящему живым. На лице сына появилась робкая улыбка, а в глазах пробудилась решительность.

Они обнялись, уже не пытаясь скрыть эмоций. По щекам обоих покатились скупые слезы.

Напоследок Хагун сказал вождю:

– Ты можешь не волноваться, отец. Люди запомнят тебя. Ведь для Севера ты уже стал живой легендой.

Ближе к вечеру явился Вьёрд. Неопрятный, давно небритый, с растрепанной бородой и свежим синяком под глазом. Он молча плюхнулся на гостевой стул, чуть не сломав его своим весом. Выждав минуту, потянулся в карман за флягой. Руки дрожали. От мужчины разило так, что Брудвар бы не удивился, если б от этого запаха вымер весь Скаймонд. Вождь знал, что старый друг запил, такое водилось за ним, когда случалось нечто совсем уж ужасное, например, гибель почти всей дружины. Но Брудвар не предполагал, что все настолько плохо.

– Мне сказали, тебя было сложно найти, – с укором произнес вождь. Посыльные обошли все трактиры, а нашли Вьёрда в одной из подворотен Скаймонда. – И еще сложнее – привести в чувство. Завязывал бы ты с этим, не твое это.

– Извини. Пьяным жизнь херовее видно, а мне в таком тумане сейчас как-то полегче живется. Да и не пьян я, это так, – постучал по сосуду, – чтобы кровь разгулялась.

– Хм, ну, как знаешь, Вьёрд. Я-то все равно скоро умру, будешь ли ты пить или нет. А вот ты бы еще мог пожить.

После этих слов кузнец будто бы сразу протрезвел. Нехотя, но убрал флягу. Взгляд его стал осмысленнее.

– Мне… Я просто не могу думать, что тебя не станет, не могу и все…

– Понимаю. Так много всего было, что и не счесть. Иногда мне кажется, что мы с тобой прожили сотню жизней на двоих. Но всему приходит конец. Рано или поздно. Это наш последний разговор, как ни крути.

– Даже без «возможно»?

– Даже.

– Я… Я не знаю, что сказать.

– Ничего и не нужно. С тобой, мой друг, и помолчать приятно. Но у нас уже нет на это времени. Да и я хотел бы тебе сказать кое-что. – Слишком долго вождь копил в себе мысли и чувства, которые был вынужден держать при себе. С приближением конца Брудвар ощутил острое желание выговориться. – Ты ведь единственный, кому я могу сказать все, не притворяясь, не прикрываясь долгом, не боясь обидеть или оскорбить. Помнишь, я всегда слушал последние просьбы наших? Конечно, помнишь. Так вот, сегодня ты побудешь в моей шкуре. Уважишь меня?

– О чем речь?..

– Вот и славно.