Дух воина

Нечто огромное сбило врага с ног и повалило наземь. Судя по рваной одежде, то был один из шаманов Брудвара. Но, великие Предки, как же он изменился! Рослую груду мышц покрывала густая бурая шерсть. Лицо превратилось в звериную, чуть вытянутую, с высоким, как у медведя лбом, морду. Две могучие, когтистые лапы разорвали пойманное тело на части в мгновение ока. Закончив, создание тут же нашло себе цели рядом с вождем.

Не успел Брудвар перевести дыхание, как на него снова насели. Ужасающе близко мелькнули фигуры сразу трех одержимых, а дикари стали драться, не щадя себя, пытаясь достать правителя.

– К вождю! Все к вождю! – прокричал Фронсуд в гуле сражения. Ледяной Кулак еле держался. Воин прихрамывал, из-под шлема ручьем текла кровь.

Замелькали молнии шаманов Эргунсвальда – и воздух наполнился запахом жженого мяса. Одержимые разразились эхом проклятий – и в небо полетели оторванные конечности северян. С высоты своего роста Брудвар увидел Айтула. Тот шел по направлению к нему, сосредоточенный, смертельно опасный. Никто не мог подступиться к фэрлу ни на шаг. Черный вихрь Силы, окружавший Айтула, отбрасывал любого. Там же, куда падал его убийственный взгляд, люди начинали биться в конвульсиях, их кости ломались под невидимым напором, а глаза лопались. Войско северян стремительно редело. Ждать помощи было неоткуда. Твари Айтула по-прежнему сдерживали эргунхельдов; одержимые значительно превосходили шаманов числом. Вождь понимал, что как только умрет последний из них, фэрл победит.

«Неужели таков мой конец?! – Безысходность давила, ломая вождя изнутри. Но он боролся, отказываясь сдаваться. – Я умру вот так, как загнанный в угол зверь?! Увидев напоследок сломленного сына?! Да никогда!!!»

Мысли о Гутлайфе, о будущем Хагуна, о Нарьяне и дочери, в смерти которых он винил Айтула, заставили отринуть страх и оживили ярость, от которой выкипали моря.

«Я не просто вождь Эргунсвальда. Я – Благословленный Предками! Единственный за сотни лет, кто отмечен их даром. Их. Даром».

Яркое, как комета, воспоминание озарило сына Эрнульфа. Зеленый Брод. Спор между племенами. Одержимый и его гибель…

«Ответы всегда были рядом!»

Брудвар начал раскаиваться за свою слепоту. Ведь все стало предельно ясно. Слишком долго он полагался на силу железа, не обращая внимания на то, какая мощь была заключена в нем самом. Ему нужно было чаще заглядывать в себя, чтобы понять это и научиться пользоваться даром. Нужно было помнить, что его титул – не просто слова.

Однажды, когда вождь нуждался в помощи, Предки ответили на зов. Не стали молчать они и сейчас – духи ждали этого момента. Свет Предков разогнал весь мрак, сгустившийся вокруг сердца. Тело будто помолодело на двадцать лет, внутри открылся неиссякаемый колодец Силы. Огонь, который поддерживал в нем жизнь, разгорелся до размеров солнца.

Воля, управлявшая Силой, обжигающей сознание, стала его новым оружием. Вождь бросил меч. Не замечая вопросительных криков, освободил руку от щита. Когда он испепелил трех одержимых, оказавшихся в паре шагов, то люди перестали удерживать его.

Ураганным потоком Силы вождь низвергнул духов, облепивших, как рой плотоядных мух, воителей-предков. Брудвар приказал эргунхельдам расправиться с одержимыми, и они подчинились.

Теперь вождь видел все. Чистые души людей, чье сияние выступало над телами. Темных обитателей Бездны, поселившихся в телах аркалов. И девять гротескных теней, наблюдавших за фэрлом. Айтул хорошо подготовился к бою, но источник его Силы лежал далеко за пределами Эргунсвальда. Он привел на Север тех, кого Предки ненавидели больше, чем самого Ярдука, а потому гнев их не знал границ. Гнев, чьим сосудом стал вождь.

Брудвар отыскал Айтула. Их глаза встретились, и он понял, что фэрла грызли сомнения. Его план рушился, одержимые получали достойный отпор, а кроме них – вряд ли кто-то мог ранить или убить правителя Севера.

«Ну уж нет! Второй раз тебе не уйти!»

Раскидав и своих, и чужих на пути, Брудвар ударил Айтула волной Силы, приобретшей форму янтарного света. Фэрл стиснул зубы и встретил напор стеной мрака, из которого смотрели сотни человеческих глаз.

Айтул сопротивлялся, рычал. Из его ноздрей потекла кровь, на лбу проступили синие вены. Но ярость вождя и Предков уничтожила щит, а также низвергла в Бездну созданий, поспешивших на выручку хозяину.

Фэрла тут же оплели золотистые цепи, связав его волю и зажав разум в тиски. Он мучился, извивался, как змей, но уже не мог сбросить оковы.

– Постой… – выдавил Айтул, бессильно свесив голову. – Я могу вернуть твоего сына.

– Нет, пес, уже слишком поздно. – Брудвар сжал врага еще сильнее, сломав ему ребра. Он знал, что фэрл врет. Видел. Душа Гутлайфа была разорвана в клочья, от его мальчика осталась лишь пустая оболочка, не способная ни чувствовать, ни мыслить.

– Есть способ, – промямлил тот. – Мои боги… Они могут все.

Брудвар засомневался, его хватка ослабла. Каким бы кошмарным ни было предложение фэрла, вождь хотел услышать его. Гутлайф не мог остаться таким навсегда. При мысли об этом сердце покрывалось волдырями.