Духов день

  У водопойной колоды перед хлевом, Марко Кавалера насильно в мутную воду головой макнул до пузырей.

  Отпустил подышать, да зря - Кавалер налетел на Здухача с кулаками - готово дело, перемесились в пыли, замордоквасились нешуточно.

  Здухач бугай бывалый - и каменюку из руки вырвал, и под душу въехал так, что захолонуло, и снова в колоду макнул парня, наподольше.

  - Остыл?

  Кавалер только кивнул. По лбу розовая ссадина ветвилась, в пыль с волос капало.

  Молча сели в теньке. Дышать.

  Марко Здухач развязал ташку, достал рожок-баранец с табачком, взял понюшку, протянул Кавалеру, а тот локтем отпихнул:

  - Да пошел ты!

  - Как знаешь.... - Здухач от души чихнул, да "Будь здоров" не дождался.

  - Ты зачем девке голову морочишь, пустобрех?

  - Не впустую. Я все могу... Знал бы ты, из каких я буду, не так бы запел.

  - На обидчивых воду возят, - нехотя сказал Здухач, сорвал дикий колосок, зажал меж пальцами метелку и быстро спросил - Петух или курица?

  - Ну, петух.

  Здухач сорвал головку с колоска, глянул - хохолка нету, и языком цокнул:

  - Шалишь. Курица. Не тебе, недорослю, с фартовой бабой крутить. Здесь мужик нужен, а не пащенок. Богородичка подневольная, что скажут, то и сделает. А чуть, что не так - пожалуй под нож.

  - Что ж у вас тут, не лебединое гнездо, а живодерня?

  - Одно другому не мешает. Лучше один раз увидеть.

  Вернулись на пасеку хитрым путем.

  Прошли дровяной сарай, конюшни и каретник.

  У сенного будто бы сруба, Марко Здухач остановился, из дверцы выскользнули, шушукаясь, как серые мыши, девки с ведрами мыльной воды, канули за угол.

  Марко показал глазами на дверь.

  - Это здесь. Проходи, коль не боишься.

  - Чего бояться?

  - Всегда есть чего.

  Марко Здухач отворил покосившуюся филенчатую дверь и первым впустил Кавалера в душное логово.

  Вонь шла истошная от обмылков, сырой супеси, мочи и курного ладана в ступках.

  На столе под сереньким покровцем вытянулась покойница..

  Марко снял покровец, мертвячка еще не закостенела - повернул послушливо, синюшно лицо, белки вылезли, губы, как петушьи гребехи.

  Шея распухшая ощерилась петельным следом.

  Кавалер спиной к стене припал, дышал ртом.

  Марко поцеловал Арину в лоб, шепнул: "спи, любенька, не ходи рядом", потянул за кольцо погребную дверцу в полу.

  Спустились по лестнице вниз, Здухач впереди шел, свечой от образа указывал, куда ступать, объяснил:

  - Зимой пилим глыбы на пруду и складываем в ледник. Сало, рыба, ягоды по месяцам не лежат. Молоко морозим в мисках, кругами. Пельмеши - колдунцы.

  Рваный свет метался по погребу, как ни прикрывал Марко свечу ладонью. Висели на крючьях в инее свиньи и бараньи полутуши, гуси битые с пупырками на горловом лоскуте.

  Додумались Лебеди Селивановы под ледащей избенкой целую преисподнюю выкопать.

  Холодом потели ледовые глыбы.

  На пятой от лестницы глыбе, протянулось тело, лишь лоно и грудь кое как прикрыты мешками.

  - Убоину тоже лёд исправно от гнили держит.

  Марко свечу в головах поставил, чтоб видеть.

  - Это Андрей, старший брат Арины. Твой ровесник. У Андрея батька прошлой весной помер от удара, богатый человек, церкви строил. Мать померла еще раньше, детей осиротила младенцами, как отец убрался, оба остались без родни. Соседи - жадобы набежали, наследство разорить норовили. Всякие жилды и криворушники полезли нашептывать. А Бог Кондрат тут как тут. Расшугал мелочь, окрутил Андрея и на пасеку привел Вспомни, обещал тебе Кондрат коня пегонька?

  - Да, - сглотнув, ответил Кавалер.

  Марко сдернул холстину, показал мороженую язвищу в межножье мертвеца. Сплошная мешанка с коркой, а из середки гвоздь торчит, чтобы дыра для малой нужды не зарастала.

  - Вот он, пегий конь. Первое убеление. Во имя Отца. Садят в корыто, велят ноги раздвинуть, и мошонку долой! Второе убеление - конь гнед, а шерсти нет. Уд иссекают под корень. Во имя Сына. А про белого коня? - не унимался Марко - про ключи райские говорил тебе?

  - Да... Закрой! - крикнул Кавалер. "Крой- крой - крой!" мерно и гулко передразнило погребное эхо и онемело.

  Марко снял последнюю мешковину, приблизил свечу к свежатине.

  - Последнее убеление. Во имя Духа Святого. Мужчинам, как и женщинам, иссекают сосцы. Не усидел Андрей на "белом коне". Истек кровью. Тут и положили. По скопческому обычаю мужика на седьмой день хоронят, по числу Творения. Не дождалась Арина похорон. Самовольно вслед за братом побежала.

  - Неужто по доброй воле... Оскопился?