Духовка Сильвии Плат

Сид долго молчал. Он не сказал бы про Милитанта, потому что возненавидел бы себя ещё больше, если бы вслух признался в том, что мы сделали.

– А о своих грехах ты нам не расскажешь? – поинтересовался Сид, находясь напротив Реднера.

– Здесь только я задаю вопросы.

– Как удобно получается.

– Понимаешь, Арго, все мы грешники…

– Но некоторые больше, чем другие.

Реднер проигнорировал последнюю фразу, почти не переставая говорить.

– …так что выходит, что я должен убить всех вас без разбора. Но я даю вам шанс. Не зли меня. Я пока добр. Хотя поверь, мне это очень трудно даётся.

– Всё плохое, что я совершил, я совершил ради неё, поэтому мой единственный грех лишь в том, что я люблю её.

– Кого её? – прикрикнул Брэндон.

– Флоренс. Флоренс Вёрстайл. Я люблю её больше, чем жизнь, больше, чем Бога.

Брэндон прорычал, ударив рукой по столу и приподнявшись с места:

– Нет никакого чёртова бога! Нет его! Если бы он был, позволил бы он этому миру сотворить такое со мной? Позволил бы он мне сейчас творить всё это? А? – чуть унявшись, он сел и относительно спокойно добавил: – Нет.

После чего он услышал, как в школу ворвались полицейские и довольно близко подобрались к библиотеке. Как выяснилось позже, из школы Корка в тот день поступило более десятка звонков с телефонов, находившихся в приёмной, кабинете директора и некоторых других кабинетах. Первым, кто позвонил из библиотеки, был Сид Арго. Видимо, ещё до того, как там появился Брэндон.

Приказав всем оставаться на своих местах, Реднер подкрался к двери и прислушался. Полиция была совсем близко. Он молча стоял с минуту, потом повернулся, оглядел всех сидевших за столом и без объяснений прицелился прямо в голову Синтии. Сид заметил это и, рванув, закрыл её собой. Выстрел пришелся ему в грудь. Полиция тут же услышала шум и ворвалась в библиотеку. К этому моменту Реднер выстрелил себе в висок, от чего умер мгновенно. Сид ещё дышал. Его тут же повезли в больницу. Всех остальных осмотрел доктор.

Я узнала о случившемся, когда мы с Патриком подъехали к Корку.

Большинство горожан находилось у школы, включая напуганных до смерти родителей. Десяток полицейских машин окружили здание. Из других городов прибыло множество репортёров, вероятно, не знавших до этого о существовании Корка.

Стрельба в старшей школе Корка стала одной из самых кровавых в истории штата Пенсильвания. Реднер убил девять человек, включая себя, и серьёзно ранил с десяток. Полиция считала, что главными целями Брэндона были игроки «Соколов». Девять из восемнадцати жертв входили в состав баскетбольной команды, двое из них – Джек Джонсон и Сэм Паркер – умерли из-за ранений, несовместимых с жизнью, все остальные оставались продолжительное время в больнице.

После случившегося отец Брэндона ушёл в отставку и был исключён из городского совета.

Для того чтобы разобраться в этом деле – опросить всех свидетелей и выяснить, знал ли кто-то о том, что планировал Реднер и планировал ли вообще, ушли месяцы. Подключили всю полицию Корка. Приезжали и специалисты из других городов, потому что проделать такую колоссальную работу в одиночку Корку оказалось не под силу.

Выпускного, включающего танцы, наряды и веселье, не устраивали. Провели лишь скромную церемонию выдачи дипломов на стадионе. Никто из учеников, находившихся тогда в школе Корка, не захотел даже заходить в здание. Их трудно было винить.

Мы с Патриком отправились в больницу, как только я узнала о том, что Сида увезли туда. Джейн пришлось рассказать отцу о том, что я не пошла в школу в тот день. Он не стал меня отчитывать и так ничего и не спросил о маме. Я мысленно поблагодарила его за это.

Просидев весь день у двери реанимации, вечером я спустилась в церковь при больнице. Она оказалась непозволительно большой, с высокими потолками и огромным распятием, совсем как в обычной церкви. Однако что-то неуловимое в ней было другим, будто кто-то могущественный действительно присутствовал там.

Я осмотрелась по сторонам, как только очутилась у алтаря. Я прятала глаза, пытаясь исчезнуть, словно собиралась сделать что-то преступное. Но я ведь хотела совершить хороший поступок. По крайней мере, все говорят, что хороший.

Было страшно и душно. Я подошла ближе к алтарю, глядя снизу вверх на распятие из тёмного дерева. Казалось, оно вот-вот раздавит меня. И для этого ему даже не пришлось бы падать.

Я встала на колени и хотела прижать ладони друг к другу, как это обычно делают для молитвы, но пальцы тут же переплелись, образуя замок. Я стояла так целую вечность, уперев взгляд в пол, боясь говорить с ним, чувствуя себя безумно глупой и в то же время невероятно напуганной. Вокруг царила гробовая тишина.

Осмелев, я подняла взгляд на распятие и больше не отводила. Словно богу могло стать стыдно, не выполни он мою просьбу.