Духовная традиция восточного христианства

Когда речь идет об обращении грешника, Василий упорно настаивает на мгновенной перемене[448]. Здесь очевидно прослеживается влияние стоиков, которые не допускают идею нравственного совершенствования; ибо логос прав или же не является таковым[449]. Идея внезапного обращения была характерна также для умонастроения русских[450]. Но общее мнение духовных учителей состоит в непрестанном προκοπή[451], άπό μικρών πρός μεγάλα[452]. Благодать подобна семени, брошенному в саду нашего сердца. Следовательно, имеются упорядоченные и различные ступени, позволяющие человеческому смирению достичь вершин[453].

На восхождении к совершенству в тех или иных добродетелях часто полагаются совершеннейшие ступени: смирение, любовь, молитва, отречение, бесстрастие и так далее[454]. Но они не могут быть ничем иным, как отражением общего духовного становления в Боге.

Названия ступеней

Наиболее часто встречается разделение на начинающих, или послушников, опытных и совершенных: «Есть три ступени, по которым восходит человек: новоначальных, преуспевших и совершенных»[455].

Начало жизни называется детством (νήπιον), позже приходит юношество (νεανιαι), наконец, полная зрелость и старость (см. 1 Кор 3, 1–2; Еф 4, 13). Все христианские языки использовали термин «старец» для обозначения того, кто более опытен в духовной жизни: γέρον, senex, saba, khello (или hello), cer, старец, beri и так далее (ср. sceikh у арабов)[456]. Термин παιδογέρον, puer‑senex, выразительно показывает, что духовное становление иногда опережает физический возраст[457].

Христианин находится на пути к Богу. Этот путь подробнейшим образом описывается Оригеном в его 27–й гомелии на Книгу Чисел[458]. Число остановок в пустыне соответствует 42–м поколениям, перечисленным в Евангелии от Матфея[459], и означает глубину проникновения в Божественную тайну[460]. Это также является основной идеей книги «О жизни Моисея» Григория Нисского[461], представляющей собой описание совершенной жизни в свете истории Исхода, использованную аввой Исаией[462], Филоксеном Мабугским[463] и многими другими[464]. Духовное становление в молитве предстает по преимуществу как восхождение по ступеням созерцания Бога и любви к Богу[465].

Видение Иакова (Быт 28, 12–13) остается великим символом духовной лестницы и встречается бесконечное количество раз[466]: у Афраата в Liber Graduum, у Иакова Сарогского… Излюбленными жанрами гимнографии сирийских яковитов были себлата, или «лестницы». Многие средневековые рукописи Иоанна Лествичника (от слова «Лествица», как называется его знаменитое произведение κλΐμαξ) содержат миниатюры, в которых живописно представлено восхождение по лестнице добродетелей[467].

В процессе духовного становления меняется отношение человека к Богу: от рабства к сыновству (см. Иак 4, 7). Климент Александрийский представляет триаду: раб, верный слуга, сын[468].

Согласно добродетели, которая преобладает на каждой из этих трех стадий, можно различить «обучение страха ради», «надежду, которая состоит в желании лучшего из благ», наконец, «любовь, дарующую совершенство»[469].

В то время, как Евагрий стремился «отвергнуть тело и душу» и «жить согласно уму»[470], Иоанн Отшельник начинает с совершенствования в добродетелях, свойственных телу, потом — душе, чтобы в заключение служить Богу в духе; общий план его духовного учения, таким образом, содержит разделение на человека телесного, душевного и духовного[471]. В этом русле следует мысль Исаака Ниневийского[472], считающего себя в этом верным учеником ап. Павла (1 Кор 3, 3).

Основные три пути — очищение, просвещение и единение — описываются уже в платонизме[473]. Но это разделение стало известным на Западе благодаря Дионису Ареопагиту, который сближает их с триадами духовной иерархии: верные очищаются, священник просвещает, епископ делает совершенным; посвященные очищены, святой народ получил озарение, монахи — совершенны[474].

Для такого мистика, как Григорий Нисский, восхождение души к Богу происходит вначале во сеете, потом в облаке. Наконец, совершенный созерцает Бога во тьме[475].

πρακτική, φυσική, θεολογική

Это схема, унаследованная от стоицизма, встречается, например, у Сенеки (moralem, naturalem, ration alemf[476], затем — у Альбина, у которого ее мог заимствовать Ориген[477]. То, что вначале было всего лишь простой классификацией наук, стало различием уровней духовной жизни.

У Оригена мы встречаем примечательное свидетельство этой эволюции. Он ставит каждую из этих трех наук в связь с одной из трех книг, приписываемых Соломону. Он различает ηθική (Книга Притчей), φυσική (Екклезиаст), έποπτική, или θεολογία (Песнь Песней)[478].