Духовная

– Но согласившись на него, вы отказались от возможности создать союз с другим мужчиной! Дорогая моя, в этом мире множество счастливых браков, заключенных под давлением обстоятельств, и множество других, в которые люди вступили под влиянием страстей, но которые не способны выдержать испытание временем. Я никогда не любила проповеди, но прошу вас прислушаться к моим словам. Боюсь, прошлой ночью вы очень обидели Николая, даже не своим отказом, а взглядом на ваш с ним союз. Поверьте, мужчины очень ранимы и потому могут быть злопамятны, когда их отвергают. Вскоре вы пожалеете о своем поступке, и вам потребуется огромное терпение, чтобы сделать ваш брак счастливым.

***

Признаться, Полина не придала большого значения словам Александры Михайловны. Однако с отъездом Николая она начала чувствовать некую пустоту в доме. Все было как прежде: ненавистные уроки танцев, занятия со Штольцем, прогулки с Олей. Но все это как будто потеряло былую легкость, снова превратившись в рутину. Никто больше не опаздывал на ужин, вызывая недовольство генерала, не составлял достойную конкуренцию бывшему гувернеру в научных спорах и не подбрасывал Олю на руках так, чтобы та заливалась от хохота.

Николая не было неделю. Не приехал он и через две на день рождения Полины. А спустя три недели Полина уже откровенно тосковала и вспоминала его по несколько раз на дню. Николай не писал жене. Но однажды Полина узнала, что он регулярно пишет дочке. В один из вечеров, когда она сама укладывала девочку спать, Полина заметила, что у изголовья деткой кроватки прикреплен листок бумаги с рисунком, на котором два мальчика вытаскивали из воды провалившуюся под лед собаку. Вокруг рисунка убористым мужским почерком была написана история о том, как папа и дядя Петя спасли соседского пса, который провалился под лед на пруду. И как папа потом две недели пролежал в постели с ангиной, а дядя Петя тайком от родителей таскал ему с кухни пироги с повидлом. Оказалось, что Николай отправляет письма Александре Михайловне, а она или няня читают их Оле, а порой и перечитывают по несколько раз. Девочка очень любит папины истории и хранит те страницы, на которых он делает для нее иллюстрации.

Это открытие очень взволновало Полину. Тем же вечером она прочла все присланные Николаем истории и наконец призналась себе, что ей давно пора самой написать мужу.

Глава 10

Как Николай и ожидал, приехав в Златоуст, он не нашел управляющего Бочкарева, как, впрочем, и человека, который выдавал себя за управляющего во время прошлого визита Николая в город, а быть может, и несколько последних лет. Сравнив почерк Бочкарева из его писем к Полине и записей в бухгалтерских книгах, Николай без труда установил, что делами предприятий уже несколько лет руководит совершенно другой человек.

Но поиски самозванца Николай был вынужден поручить доверенному лицу. В первую очередь ему предстояло навести порядок в делах предприятия. Готовящаяся крымская кампания требовала бесперебойных поставок артиллерийских орудий, и теперь Николаю было необходимо сделать невозможное и за максимально короткий срок привести в порядок то, что активно разваливали в течении последних лет.

Самым сложным оказалось вернуть горняков. Многие рабочие после длительной невыплаты жалования подались на заработки в другие губернии, бежали даже приписные крестьяне. Чтобы вернуть людей в шахты и цеха Николаю самому приходилось разъезжать по деревням и уговаривать рабочих вернуться. В одну из таких поездок он и наткнулся на полузаброшенную деревню. На карте она была отмечена, а затем зачеркнута как шахта под номером один. Николай не собирался сюда приезжать, так как подозревал, что шахты давно нет, но заплутал и решил оглядеться. В деревне было буквально несколько домов да покосившаяся церковь. Немного посомневавшись, Николай повернул коня к крыльцу церкви, где копошился старик-священник.

– Бог в помощь, отец!

– Бог в помощь, барин.

– Скажи мне, божий человек, есть ли у вас в деревне мужики покрепче, может из горняков кто в округе живет? Мне работники нужны.

Лицо старца вытянулось:

– Были горняки, да угорели все. Тут теперь кроме меня да Фроловича и поминальную по ним служить некому. Ты, барин, лучше к нему ступай, вторая хата от церкви. Тоскует он по людям с непривычки и с тобой поговорит с превеликим удовольствием, а мне на погост ехать нужно. Не серчай.