Духовная

Попросив девочек встать в круг, Александра Михайловна заняла место в центре и начала показывать им до боли знакомые Полине гимнастические упражнения для осанки, а девочки, страдавшие от избытка энергии на протяжении двух часов службы, с энтузиазмом принялись их исполнять. Затем, к изумлению Агриппины, Александра Михайловна повязала на плечо той самой проказницы свой платок и объявила, что теперь эта девочка – лисичка, а остальные девочки должны ее ловить, та, что поймает лисичку, сама станет лисичкой и ловить нужно будет уже ее. Спустя четверть часа все девочки без сил сидели на траве и обсуждали какая лисичка оказалась самой проворной. И тогда Александра Михайловна предложила им другую игру – в царевну Несмеяну, правда предупредила, что играть в нее они будут через неделю, во время следующей воскресной службы, а кто победит – получит от нее настоящую фарфоровую куклу.

Провожали Александру Михайловну как героиню. А уже в коляске Полина спросила:

– Как это у вас получается, заговариваете вы их что ли?

Александра Михайловна улыбнулась немного грустно:

– Так вышло, что свою жизнь я посвятила детям: у меня три прекрасных сына и четыре очаровательные дочки. Вот только все выросли да разъехались. Знаешь, Полина, иногда мне кажется, что Николай позвал меня тебе в компаньонки из жалости, чтобы я не сидела дома одна. Так что ты на меня не сердись, если я ненароком перейду некоторые границы. Младшая доченька то лишь чуть более года назад вышла замуж и уехала за мужем в Курляндию. Не научилась я еще жить без нее.

– Что вы такое говорите, Александра Михайловна, я понимаю, что могу быть несносной, но поверьте, с первого же дня я прониклась к вам большим уважением и никогда не смогу сердиться на вас всерьез.

И тут же, чтобы взбодрить компаньонку, Полина добавила:

– А с вашим суждением, что педагогический талант измеряется количеством детей, я решительно не согласна. Вот у сестры Марфы двенадцать детей. Двенадцать! А что с ними делать и как управляться она знать не знает.

Александра Михайловна улыбнулась чуть веселее:

– Полагаю это от того, что сестре нужно было много работать, чтобы их прокормить, я же была избавлена от решения этой первоочередной задачи.

– Многие дворянки, даже те, что из богатых, также не знают, как вести себя с детьми.

На этот раз тень опустилась уже на лицо Полины. Мгновенно почувствовав это, Александра Михайловна взяла Полину за руку:

– Дорогая моя, а какой была ваша маменька? Вы не разу ее не вспоминали.

Больше всего Полина боялась ответить на этот вопрос. Обманывать Александру Михайловну она не могла, а правда до сих пор причиняла много боли. Полина решила начать издалека:

– Матушка очень рано вышла замуж. Когда ей было девятнадцать, появилась я. Мне кажется, замужество тяготило ее. Сколько себя помню, родители жили раздельно, мама в Москве, а я, несмотря на всю занятость отца, – с ним в Петербурге. Приезжала она редко, только для выполнения обязанностей при дворе, и их встречи с отцом часто заканчивались скандалами.

А когда отец умер, я переехала к матери. Она часто обвиняла отца, что тот ничего нам не оставил. По его завещанию все доходы от мануфактур полагалось хранить в ассигнациях и распорядиться ими я смогла бы лишь после своего замужества. Но это было не совсем так. Отец оставил матушке подмосковную усадьбу и двести душ. Мы могли бы достойно жить в усадьбе, как того и хотел отец. Но матушка не была склонна к деревенской жизни, она была молода и красива, и мы остались в Москве.

После уединенной жизни с отцом, жизнь в доме матери казалась мне каким-то диким балаганом. Каждый вечер у нас были гости, в основном мужчины. Мать убеждала меня быть со всеми вежливой, так как это именно они дают нам деньги, чтобы я могла жить и учится в Москве. Я понимаю, как это все ужасно звучит, но тогда я была ребенком и не знала, насколько это все неприлично.

– Моя дорогая, я вас нисколечко не осуждаю. Мне вас искренне жаль. Вы поэтому бежали из дома матери?

– Да. В день, когда мне исполнилось четырнадцать, матушка устроила большой праздник. Гостям было предложено разыграть в карты мой первый поцелуй. Победивший господин явился ко мне требовать выигрыш.

Александра Михайловна ахнула.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, никакого насилия не случилось. Я заперлась в комнате и под утро сбежала. Отец рассказывал, что на Васильевском острове строят женскую обитель, и я знала, что он жертвовал деньги на строительство. Приехав в Петербург, я упала в ноги к матушке-настоятельнице, и она меня приняла. Первый год во служении после праздной жизни в Москве дался мне трудно, но я пообвыкла, подружилась с другими послушницами, стала помогать в богадельне. А через год я узнала, что с матушкой случился несчастный случай.

– Бедная, бедная девочка.

– Ну уж нет, Александра Михайловна, жалеть меня я вам решительно запрещаю! Я совершенно уверена, что мой уход в обитель был провидением. Благодаря этому у меня есть призвание и цель.

Поняв, что Полина не хочет, чтобы ей сочувствовали, Александра Михайловна нашла в себе силы сменить тему для разговора: