Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа

У нее начиналась истерика, и он это понял, поэтому без лишних слов просто взял за руку и вывел из квартиры, сам закрыл дверь, положил ключи в карман и нажал кнопку лифта. Когда кабина подъехала, так же решительно завел внутрь Дуню и только там обнял и крепко прижал к себе, позволяя ей нервно всхлипывать. Сил сопротивляться больше не было. Она послушно высморкалась в его носовой платок, вышла из подъезда и села в «мерседес». В сумочке снова звонил телефон. Дуня просто сбрасывала звонки. Голова устало лежала на спинке сиденья, начинало познабливать.

В квартире оказалась домработница, которая готовила что-то вкусное и ароматное. Илья дотронулся рукой до Дуниного лица. Его пальцы казались холодными.

– У тебя температура, – голос как сквозь ватные заслонки.

– Не может этого быть, – слова давались тяжело.

– Тебе надо сейчас полежать. Я вызову врача.

Температура оказалась небольшой, всего тридцать семь и три, но слабость была такая, что даже сидеть оказалось сложно. Остаток дня Дуня провела в кровати, Илья еле уговорил ее съесть небольшой кусок мяса. Глядя на его заботу, она чувствовала себя дрянью. Настоящей дрянью. Надо обязательно сказать, что она его не стоит. Но попозже. Вот чуть-чуть отдохнет и скажет. Просто нет сил вызывать такси и ехать домой.

Врач прибыл довольно быстро, устроил осмотр, спросил о событиях предыдущего дня и констатировал стресс. Температура при этом – один из симптомов. Нужен покой, сон, легкое успокоительное, и молодой организм обязательно справится.

Сквозь приоткрытую дверь Дуня слышала обрывки разговора, потом врач ушел. Она видела, как Илья наливал себе виски.

За окном было светло, но ощутимо чувствовалось приближение вечера.

– Слышала, что сказал врач? – поцелуй в макушку. – Тебе обязательно нужно отдохнуть, поспать, восстановить силы.

– Илюш…

– Тс-с-с… выпей таблетку и засыпай. Ни о чем не беспокойся. Мы обо всем поговорим завтра.

Дуня уже проваливалась в сон, когда ее телефон, лежавший на тумбочке, зазвонил опять. Кто-то унес его в другую комнату. Наверное, Илья.

* * *

И снова прощально мигает огнями электропоезд. И снова ждать. И снова мимо людей и окон кафе. Только он уже не торопится так, как вчера. И час более ранний. И кроссовки на ногах одинаковые.

К вечеру дурные предчувствия и ощущение непонятной вины окутали плотным коконом, не давая уже не то что работать нормально – дышать. Не отвечает ни на звонки, ни на сообщения. Обиделась? Воспитывает? Да кто так делает, Дульсинея?! Нельзя так.

И снова двор. На детской площадке полно ребятни, которую вывели погулять после спада дневной жары. Скамейка у подъезда, на которой вчера сидела перепуганная девушка в вечернем платье, пуста. Прищурив глаз и запрокинув голову, Иван прикидывает, какие ее окна. Свет не горит. Впрочем, рано. Домофон подъездной двери пиликает, выпускает очередного малыша с мамой, и Тобольцев пользуется представившейся возможностью.

Дверь встречает его новым замком. За ней уверенно и безответно заливается звонок. Никого нет за этой дверью со свежеврезанным замком. Но Иван еще давил на кнопку пару минут. И несколько раз пнул по дереву – но уже просто с досады. Что происходит, что?!

Решение пришло, как обычно, из ниоткуда. На телефонный звонок ответили быстро.

– Ну, оклемался, сердешный?

– Тин, мне нужна твоя помощь.

Абонент смачно выругался.

– Пожалуйста, Тиныч.

– Чего надо? – со вздохом спросил Тихий. А после объяснений еще раз вздохнул и в свою очередь задал вопрос: – Ты где? Как пересечемся?

– Я у Дуниного дома.

– Ближний свет! – фыркнул Тин. – Я уже на выезд в Коломну навострился. Давай где-нибудь на полдороге, а?

– Давай! – с облегчением согласился Иван.

Спустя полчаса он сидел в салоне черной «эскалады», а Тихий возил по экрану своего смартфона пальцем.

– Понимаешь, я весь день не могу дозвониться, но, может быть, дело именно во мне и… – в который раз начал Иван, но Тин его перебил, прижал палец к губам и чем-то щелкнул на руле. Из динамиков автомобиля забасили длинные телефонные гудки.

Они звучали долго, очень долго. Потом Тихий нажал на отбой и обернулся к другу.

– Видишь, Вань…

– Позвони еще раз!

Тихон пожал плечами и послушно повторил вызов. И после двух гудков из динамиков вдруг раздался мужской голос. Он был такой ровный и спокойный, что друзьям показалось, будто это говорит автоответчик.

– Добрый вечер. К сожалению, Евдокия Романовна сейчас не может подойти к телефону. Но если что-то нужно передать, я смогу это сделать позже.

Иван и Тин обменялись удивленными взглядами. А потом Тихон уверенно ответил:

– Добрый вечер. Очень жаль, хотел переговорить с Евдокией Романовной лично. Тогда передайте, пожалуйста… А с кем я разговариваю?

В ответе возникла небольшая пауза. Но после голос зазвучал все так же спокойно:

– Илья, можете называть меня Илья, Тихон Аристархович. Так что передать Евдокии?

«Ты знаешь, кто это?» – беззвучный вопрос Тихого Иван прочитал по губам, но как ответить – не представлял. Нервно пожал плечами, признавая полнейшую амбивалентность этого жеста. Тихон трактовал его по-своему.