Дульсинея и Тобольцев, или 17 правил автостопа

– Ну, за знакомствó!

Все быстро взяли свои рюмки, раздался дружный звон. Дуня сделала большой глоток, который тут же обжег горло.

Идея Ивановна все же присела за стол и стала так же, как и Дуняша, вырисовывать вилкой узоры на картофельном пюре.

– Где ты на Ваньку нашего набрела? – спросила баба Тоня, поставив пустую рюмку на стол.

Дуняша ответила не сразу. Она для храбрости сделала еще один глоток рябины на коньяке и только потом начала говорить:

– Ну… вообще-то это он на меня набрел. Случайно. Я колесо у машины проколола, пустая трасса, никого нет, а он из леса вышел и напугал до полусмерти. Небритый и с рюкзаком за плечами.

Идея Ивановна, закончив с картофельными узорами, оставила вилку в покое, одним махом допила свою порцию алкоголя и поинтересовалась:

– Ваня?! Почему ты был небрит?

Дуня поперхнулась котлетой. Иван заботливо похлопал ее по спине, а потом пожал плечами:

– Не до того было. Зато колесо поменял.

– Какая разница, бритый, небритый, – встала на защиту внука баба Тоня, – все равно мимо не прошла, да, Дуняша?

– Мимо такого не пройдешь, – подтвердила Дуня и, вспомнив совместную дорогу, улыбнулась. – Потребовал за помощь с колесом довезти его до Москвы.

– Мой Ванечка не такой… Он… – начала возражать Идея Ивановна слишком громким голосом, но голос Антонины Марковна оказался громче:

– Надо выпить! Давай-ка, Ваня, еще нам налей. За встречу.

– Мама, может, хватит по одной? – попыталась остановить Антонину Марковну дочь.

– За встречу – надо! – твердо прозвучал ответ.

Ваня поддержал инициативу и снова наполнил рюмки. Дуня подняла свою, а потом посмотрела прямо на Иду Ивановну. И точно таким же четким голосом, каким до этого говорила Идея, произнесла:

– Ваш Ванечка и не такое может.

Сказала и сразу же почувствовала, как рука Ванечки безо всякого стеснения легла на ее коленку.

– За любовь! – провозгласила баба Тоня, после чего одним глотком осушила свою посуду.

Дуняша пыталась сдвинуть ладонь Ивана со своей коленки. Безуспешно. Идея Ивановна уловила момент борьбы и молча поджала губы.

– Ба, а ты кухен испекла? – поинтересовался Ваня. – А то я Дуне расхвалил и пообещал.

– Ида, ставь чайник, – тут же отреагировала раскрасневшаяся после настойки бабуля. – Вон стоит, красавец, под полотенцем. Дуня, ты пироги уважаешь?

– Я очень люблю пироги, Антонина Марковна, – ответила Дуняша и поднялась на ноги.

Ивану пришлось отпустить коленку.

Ужин на тарелках был съеден, предстояла смена посуды.

– Идея Ивановна, давайте я вам помогу.

Пора было как-то налаживать отношения. Кажется, к такому же выводу пришла и Ида. Она молча кивнула головой, протянула Дуне свою тарелку, но пальцы разжала на мгновение раньше, чем требовалась, поэтому тарелка со звоном упала на пол.

– На счастье! – радостно предрекла баба Тоня.

Ваня с удивлением глянул на мать. Побледневшая Ида молчала. Что-то с ней было не так. Это даже Дуня почувствовала, оттого решила все взять в свои руки: собрала осколки, отнесла в раковину грязную посуду, спросила, где находятся чашки, и расставила их на столе.

Чай заваривала баба Тоня, заметив между делом:

– А ты хозяйка, Дунька!

Пирог оказался вкусным. Наверное, котлета с картошкой тоже были замечательными, но из-за внутреннего напряжения не получилось по-настоящему насладиться ужином. Правда, после рябины на коньяке дышалось свободней, так что кухен был оценен по достоинству.

– Ваня, я тут тебе шарф на зиму начала вязать, – продолжала роль ведущего вечера Антонина Марковна, – а ты, Дуня, вязать умеешь?

– Шарф свяжу точно, – улыбнулась Дуняша.

И баба Тоня улыбнулась ей в ответ. После того как чаепитие закончилось и все поднялись из-за стола, Дуня поблагодарила женщин за вкусный ужин, негромко заметив, что, наверное, пора собираться в дорогу.

Идея Ивановна вздохнула, а бабуля заявила:

– Вам пора будет завтра. А сейчас нечего! Поздно уже. У нас места много, всем хватит.

Это был очень неожиданный поворот. Им надо в Москву. Обязательно. Сегодня. И вообще, для первого раза все прошло довольно сносно, но до настоящей непринужденности общения дело так и не дошло. Как сложившуюся ситуацию улучшить, Дуня не знала, а испортить – очень боялась. Она растерянно посмотрела на Тобольцева, ища в нем поддержку.

Но Иван вместо того, чтобы встать на Дуняшину сторону, закивал часто-часто, явно намереваясь переночевать в Коломне.

– Ваня, – зашептала она взволнованно, – я не могу, мне неудобно…

– На потолке спать неудобно! – прервала сбивчивый шепот баба Тоня. – И потом, мы тебе еще фотоальбом не показывали! Ты же не видела Ваньку в костюме танцевальном!

– Ба-а-а… – Тобольцев закатил глаза.

– Ты знаешь, как Ваня умеет танцевать? – не обратила никакого внимания на комментарий внука Антонина Марковна.

– Знаю, – тихо ответила Дуняша и почувствовала Ванину руку на своем плече.

– Евдокия, не переживайте, все в порядке, вы нас совершенно не стесните, – решила поучаствовать в разговоре Ида. – А если решите поехать сейчас, мы с Антониной Марковной будем волноваться, как вы доберетесь. У вас будет отдельная… – следующее слово она выделила голосом, – комната, переночуете со всем комфортом.