Думай как стоик. Философия, которая позволит вернуть контроль над собственным разумом

Дело в том, что в своей голове я ни разу не отверг ни одной идеи. Я никогда ни на кого не нападал, и ни у кого не было «рациональных» причин бояться моей реакции. В конце концов, сколько раз я говорил им, как сильно я ценю и нуждаюсь в их вкладе?

Однако, что бы ни думал я сам, мои действия явно свидетельствовали об обратном. Видите ли, я отучился на юриста.

На юрфаке наш подход к выработке аргументов заключался в том, что один человек в классе выдвигает аргумент, а остальная часть класса пытается его разбить.

Если классу удавалось разорвать эту идею на части, то мы переходили к другой идее и делали то же самое, и так далее, пока не останавливались на «ответе». Никто не принимал этот процесс на свой счет, потому что идея была отделена от личности. Именно так мы, студенты, развивали свое мышление. Это объясняет, почему так много юристов обожает поспорить по поводу и без.

В деловом мире, или по крайней мере в моей компании, на тот момент наполненной идеалистическими новаторами и творцами, ситуация была иной. Независимо от того, говорил ли я прямо, что идея и человек – это две разные вещи, выдвинувший какое-либо предложение, как правило, видел себя с ним единым целым. Таким образом, отвечая людям, от которых я зависел в вопросах разработки инноваций, словами «Нет, и вот почему это не сработает», я буквально сообщал им, что их идеи, мнения и личности не представляли никакой ценности ни для меня, ни для компании.

Весь мой подход к получению обратной связи и новых предложений разрушал то, чего я пытался достичь. Проблема была не в чувствительности других или в их реакции на то, что я говорил и как действовал. Проблема была во мне. Как писал Сенека, «Зло часто возвращается к наставнику». Это зло явно лежало у моих ног.

Возможно, я больше походил на Бена Стайна, чем думал.

Говорить и делать

Мы часто думаем о вдохновляющих лидерах с точки зрения их возвышенной риторики. Будь то Уинстон Черчилль, выступающий на радио, когда немецкие бомбардировщики сеяли хаос в небе над Лондоном. Или доктор Мартин Лютер Кинг-младший, делящийся своей мечтой на Национальной аллее во время беспорядков в Соединенных Штатах. Или Уильям Уоллес, верхом на коне подбадривающий сыновей Шотландии перед битвой. Во всех этих случаях в поисках вдохновения мы обращаемся к словам и эмоциям, которые за ними скрываются. И все же слова мимолетны. Это сахарное опьянение, которое двигает и мотивирует людей лишь на короткое время. Как говорится о воспитании детей: «Дети не всегда будут делать то, что вы говорите, но они всегда будут делать то, что вы делаете».

Вот почему стоики, несмотря на их часто потрясающие записи, знали, что слова сами по себе ничего не значат.

Владение своим разумом ничего нестоит, если вы ничего с ним не делаете.

Как напоминал себе Марк Аврелий: «Просто поступай правильно. Остальное не имеет значения».

Действие – это труд. Гораздо проще что-то сказать или написать, чем последовательно делать одно и то же. В жизни все точно так же. И именно поэтому

подлинное значение имеет только действие. Это так важно именно потому, что это так сложно.

В корпоративном мире широко распространены известные примеры разрыва между словами и действиями. «Уважение, честность, коммуникабельность и совершенство» – таков девиз Enron, одной энергетической компании из Хьюстона. То есть был им до тех пор, пока она не оказалась втянутой в один из самых громких бухгалтерских скандалов в истории США и грандиозный крах не превратил компанию в синоним корпоративной жадности и коррупции.

«Возвышение мирового сознания» было руководящей миссией другой компании. Опять же до тех пор, пока люди наконец не стали обращать внимание на слова основателя и генерального директора коворкинговой фирмы WeWork и не начали отмечать его корыстолюбие и кумовство.

«Революционная» технология, которая требует всего «1/1000» от количества крови, обычно необходимого для тестирования, – так Элизабет Холмс, основательница и генеральный директор Theranos, описывала аппарат Edison, созданный ее компанией. До тех пор, пока осведомитель не сообщил миру, что заявления компании не соответствуют действительности и что на самом деле они просто используют тестовое оборудование других компаний для проведения анализов крови.

И «иммерсивный музыкальный фестиваль… [более чем] два трансформирующих уикенда… на границе невозможного», – так Билли Макфарланд рекламировал ныне печально известный Fyre Festival в Instagram и других сетях, пока обладатели билетов не прибыли на один из Багамских островов, на котором не оказалось ни обещанных исполнителей, ни какой бы то ни было инфраструктуры, и приехавшие вынуждены были спать в палатках.