Думай как великие. Говорим с мыслителями о самом важном

– Другими словами, ты готов теперь принять истинную веру? Уже скоро за нашим разговором начнется вторая, полуденная молитва. Обращение – это очень просто. Достаточно в мечети, перед людьми, трижды искренне произнести клятву Аллаху, совершить омовение, и ты вернешься в Дамаск правоверным, и гораздо более богатым и почитаемым человеком, чем был когда-либо прежде.

– Не это я имел в виду, халиф. Моя душа принадлежит Иисусу. И так будет всегда. Для меня Бог – это Любовь и великая милость, а не строгая власть. И людей мне тоже не хочется убивать, независимо от их религиозных взглядов. Мне кажется, что ислам во многих положениях ближе к иудаизму, чем христианству: то же отрицание триединства Бога, неумолимая строгость божественной сущности. Я же – убежденный христианин и остаюсь им. Однако к исламу и всем мусульманам относился и отношусь с непременным уважением. Ваши мечети и богослужения очень красивы. Я благодарен за беседу и уделенное мне высокое внимание.

Усман ибн Аффан приподнялся со своего трона и гневно посмотрел на меня, едва не испепелив взглядом больших и все еще очень живых черных глаз под густыми седыми бровями.

– Кажется, ты не понял, какой величайшей милости я тебя удостоил. Все утро я, правитель империи, рассказывал тебе, простому купцу, об Истине, вере и Пророке. И, оказывается, зря потратил время. Поверь, будь на моем месте мой предшественник, аль-Хаттаб, тебя за подобную дерзость бы немедленно схватили и на заднем дворе отрубили голову или даже четвертовали! Твое великое счастье, что ты говоришь со мной, Усманом. Для меня гость священен. Я отпущу тебя, и даже разрешу взять с собой все золото, что ты получил вчера за свои товары, и компенсацию за ущерб. Но запомни, упрямый грек. Если ты или кто-то еще из твоих сородичей посмеет показаться в Мекке или Медине, не сносить вам головы. Торгуйте впредь с нашими, аравийскими купцами дома, не выезжая за пределы Дамаска. А теперь иди, и постарайся не задерживаться в городе.

Я еще раз искренне поблагодарил халифа и поспешил прочь.

Усман ибн Аффан успешно завершил свою главную миссию – объединил Коран, текст которого с тех пор более не менялся. Он правил Халифатом еще десять лет – до глубокой старости. Но его кончина оказалась трагичной. Его закололи ударом меча ворвавшиеся в его дом ночью мятежники, перед этим убив его супругу, пытавшуюся закрыть мужа собой, и отрубив ему, еще живому, правую руку, которой он переписывал Коран. Мятеж был подавлен, после чего трон империи перешел к четвертому праведному халифу. Далее же власть в Халифате надолго захватила династия Омейядов.

В следующие полтора тысячелетия исламская цивилизация пережила несколько блестящих взлетов и два жестоких падения: в эпоху завоеваний монголов в тринадцатом веке и в начале двадцатого века, после краха Османской империи. Но эти кризисы были ею преодолены.

Сегодня ислам является второй по числу приверженцев религией мира.

Глава 15 Тело и душа (Авиценна)

Место: Исфахан, Аббасидский халифат (современный Иран)

Время: 1026 год

В начале нового, второго тысячелетия, спустя почти четыре века после своего основания, арабский халифат по-прежнему был главной империей Востока. Его основной скрепляющей силой оставалась исламская вера, в которую обращалось все больше людей в разных землях. На фоне продолжающихся темных веков европейского средневековья Халифат наравне с Византией был средоточием мировой культуры и науки своего времени. Однако за несколько столетий в нем многое изменилось. Эпоха правления Омеяйдов в семисотых годах стала, с одной стороны, высшей точкой побед и распространения ислама по миру, с другой – началом больших трудностей. Территория господства ислама охватила тогда страны северной Африки и даже Испанию, а на востоке достигла современного Пакистана и севера Индии. Великая Византия едва не пала: арабы несколько лет осаждали Константинополь. Вся мировая история могла пойти совсем иначе, если бы не «греческий огонь», которым византийцы сожгли флот халифа, блокировавший столицу с моря. Но, как нередко бывает, зерна грядущих бедствий империи зарождались в минуты триумфа.

Бесконечные военные походы опустошили казну халифов, и они начали облагать не только иноверцев, но и мусульман высокими налогами, что повсеместно вызывало крайнее недовольство. С новой силой вспыхнул конфликт суннитов и шиитов, обернувшись чередой жестоких гражданских войн. Многим народам все сильнее претило верховенство в империи арабов – выходцев из аравийских пустынь, чьи культурные корни были несравнимо беднее, чем, например, у персов, история которых насчитывала тысячи лет. Омейядов свергли, и на троне на долгие столетия воцарилась династия Аббасидов, выступавших за равенство народов империи и терпимость к разным течениям ислама. При этом территория Халифата впервые уменьшилась: от него откололась Испания, где возник самостоятельный Кордовский халифат, и некоторые другие земли.