Думаю, тени пряду, один как перст в глухомани...

* * *

Думаю, тени пряду, один как перст в глухомани.
А ты — дальше всех на свете: не достать, хоть умри.
Думаю, выпускаю птиц, гоню наважденья и хороню фонари.

Там, в отдалённой выси, — хмурая колокольня!

Стоны коплю, надежды перемалываю тайком.
Мельник-молчун, на тебя в этой глуши безлюдной падает ночь ничком.

Уже, как чужая тень, твой облик меня покинул.

Думаю, долго блуждаю, уже моя жизнь — до тебя.
Уже моя жизнь — до всех, жизнь моя бесприютна.
Кричу в лицо океану, крики в камнях дробя,
бегу, как вольный безумец, в испарину океана.
Печальная ярость, крик и океанская мгла.
Необузданный, гневный, тянусь в небеса всем телом.

Женщина, кем ты была, какою спицей была

в этом веере вечном? Ты вечно была далекой.
Пожар в лесу! По распятьям синим — огненный шар.
Пламя, искры и треск — факельные деревья.
Потрескивающий обвал. Всюду пожар, пожар.

А душа моя пляшет, корчась в огненных стружках.

Кто кличет? Какое эхо в просторе без голосов?
Час тоски, час веселья, час одинокой дали,
мой час — вершина часов!

Рупор, в котором ветер стелется, распевая.

Тело моё исхлестали жарких жалоб хлысты.

Вздрагивают все корни,

нападают все волны!
Душа моя, радость, горе, пропажа, край пустоты.

Думаю, хороню фонари в глухомани.

А ты — ответь мне: кто ты?

© Перевод с испанского П. Грушко, 1977