Дуновение теплого воздуха из губ незнакомки в тени сна единорога

Однако ж и норм биты слабо западали в сознания и нечасто находили своего слушателя. Пипла не особо улавливала смыслы и посылы. Даже тщательно воссозданный образ святого Децла, преданного анафеме еще при самодуре Пу Тине, но каждый раз обретающего второе дыхание в поворотные моменты истории, все-таки не затаскивал как надо. Груда ветхих слов в рваных сочетаниях, да еще и в эру готического неошансона, как-то тухловато воспринималась невзыскательной публикой. А в другие жанры Платон элементарно не умел и не желал. Потому еще тогда Ничехов твердо для себя уяснил, что здесь нужна бомба поядренее, а то прежние модели и детонаторы уже не срабатывают.

И вот теперь в его руки, кажется, такая бомба пришла сама: мощное идеологическое оружие новейшего поколения, призванное срывать закостенелые покровы и пелену с подслеповатых глаз – вот что такое чип-артефакт! Ведь случай с Аркадием был уже принципиально иного порядка: старик не только приобрел завидную медийную известность накануне физической смерти, но и воистину завоевал редкие и искренние симпатии уездного люда своим героическим дожитием за пределы дозволенного. Его возрождение имело все шансы, чтобы бомбануть по-взрослому. Оставалось лишь правильно сложить и преподнести послание к макондянам, вложив точные и заточенные глаголы в уста чуть ли не единственного гражданина своего города с безупречной репутацией. И тут уже действительно кое-что зависело от харизмы Ничехова, умения зажечь и увлечь. В ход пошли даже старые городские мифы.

Сразу на пяти электронных щитах, вместо рекламы средств для оживления потенции или еды в рассрочку всего под 12,9 % годовых, воскрес и утвердился седобородый лик Аркадия, давший буквально трехминутный джаз. Но и этого вполне хватило, чтобы обратить внимание отвыкших чему-либо удивляться масс и молниеносно разлететься по сетям: