Дурак космического масштаба

Только основные линии событий, связанные с холодными имперскими умами, все еще как-то соответствовали нашим планам. Однако и здесь до самого последнего момента мы не знали, что главный предатель в нашем лагере – сам лендслер. Сэус маскировался настолько искусно, что лишь вернувшийся с переговоров с экзотианцами Колин смог его вывести на чистую воду. Командующий экзотианскими войсками – человек честный. Он достаточно категорично дал понять, что они сражаются за планету, где ждут и желают помощи их оружия. У правительства Аннхелла просто не было возможности выйти прямо на эрцога Локьё. Но такая возможность была у лендслера, генерала Сэуса. Из-за него Колин едва не опоздал. С отцом он встретился только в последнюю вашу ночь в долине. И тут мы тоже едва не просчитались. Старый лорд оказался в превосходной форме. Если бы не твой человек, Агжей, который отвлек его на себя, неизвестно, чем бы все это закончилось…

Вышел медик, выключая на ходу «перчатки». Увидел нас и включил.

– Очень сильный организм, – сказал он, наливая себе воды. – Но очень серьезные повреждения мозга. Я полагаю оставить капитана в состоянии искусственного сна до рождения ребенка. Тогда можно будет рискнуть. Сейчас же рискуем обоими.

Мерис молчал. Я тоже.

– Девушка выросла при эйнитском храме, – сказал Дьюп.

– Лебиес сатори?

– Да.

– Что ж, в таком случае, возможно, шансы у нее есть. Но я бы все-таки подождал.

– Можно на нее посмотреть?

– А вы все – ее родственники? – удивился врач.

– Абсолютно, – подтвердил инспектор Джастин. – Дочь друга – это иногда больше, чем собственная дочь.

– Может, вы и друзья, но для нас вы – ходячая антисанитария. В операционную не пущу. Подождите, принесу из смотровой большой видеоэкран, а девушку перевезут в реанимационный «бокс».

– Что такое «лебиес сатори»? – спросил я тихо, когда медик повернулся спиной, и открылась дверь.

– Всего лишь – неучтенный фактор, по-экзотиански, – пояснил инспектор.

Однако медик в дверях обернулся и посмотрел на меня оценивающе.

– А вас попрошу со мной, молодой человек.

Я подумал, что ему нужно помочь донести этот самый видеоэкран, и отклеился от стены. Тем более мышцы уже заболели от неудобной позы.

Мы прошли по пустым коридорам госпиталя. Было около двух часов ночи, потому гулко и полутемно. Вошли в кабинет с какой-то маловразумительной табличкой: профессор чего-то там и чего-то, доктор… Дальше я не успел прочитать. Вернее, успел, но буквы в слова не сложились.

– Садитесь, молодой человек.

Оглянулся, не понимая, куда же тут можно сесть. Чистота меня окружала невозможная, кресла и стулья – обтянуты ослепительно белым. Даже в глазах зарезало.

– Да на стул, на стул. Не стесняйтесь.

Я осторожно сел. Расправил ноющие плечи.

Медик активировал экранчик внутрибольничной связи.

– Дежурный? Мне нужен переносной видеоэкран! Ну, так возьмите ключи. И посмотрите там, доктор Кироу есть сегодня? Вот и замечательно. Пусть зайдет.

Он пробежал тонкими музыкальными пальцами по интерактивной панели.

– Вы сколько суток на стимуляторах, молодой человек?

– Трое или четверо. Может, больше. Не помню, – пожал я плечами.

В дверь стукнули.

– Кироу? Так быстро?

Вошел сутуловатый, поджарый, как гончая, медик с хитрыми глазами.

– Шел, собственно, мимо…

Он потянулся через стол, здороваясь.

Я машинально проверил оружие.

– Доктор Кироу, у меня тут сидит ходячее злоупотребление стимуляторами. В клинической форме. Заберите его, посмотрите желудок и общее состояние. А будет хулиганить – поставьте ему снотворное.

Я встал:

– Ну нет, мы так не договаривались.

– Да? А вы в курсе, что через полчаса-час просто свалитесь и тогда полудюжиной уколов вы уже не обойдетесь?! Мышцы болят? Под грудиной? А на свет как реагируете? Да сядьте вы пока! – он смерил меня насмешливым взглядом. – Я и забыл, как наши мужественные военные боятся иголок. Кироу, если будете ставить что-то внутримышечно, вспомните, какими местами капитаны обычно думают. Кстати, Эриуса вы сегодня видели? Там еще один сидит. Хоть и худощавый на вид, но нужно бы взять трех медбратьев покрепче. Тому срочно нужен психотехник.

Я понял, что он – про Мериса.

– Вы с ним и впятером не справитесь, – сказал я, просыпаясь немного и начиная осмысливать происходящее. – Можно я лучше с Граной свяжусь? У меня там есть знакомые психотехники.

– Не доверяете нашим, капитан? – улыбнулся профессор. Он вроде не был обижен. – Ну, связывайтесь. Кого вы там знаете?

– Мы работали с Н’ьиго.

По оживлению на лице я понял, что профессор заинтересовался.

Активировал браслет. Набрал код. Сколько же сейчас времени на Гране?

Н’ьиго, однако, ответил сразу. Я автоматически заговорил с ним по-грантски. Рассказал в общих чертах, что у нас происходит. Профессору не переводил, однако объяснил Н’ьиго, что тот рядом. Н’ьиго захотел поговорить с ним сам. Я расстегнул браслет и положил перед медиком на стол.

И немного обалдел, когда услышал, что и профессор неплохо говорит по-грантски. Они быстро ушли в свою терминологию, и я перестал понимать, о чем речь. Но мнение Н’ьиго как-то подействовало на медика. Он с сомнением оглядел меня.