Дуракам всегда везёт

– Стоп! Снято! – закричал режиссер. – Вот он! Этот дубль берём. Ты, Нюша, как первоцелинница натуральная. Я даже испугался. Подумал, что это не ты вообще.

– Это я, значит, удачно перевоплотилась. Потому и показалось Вам, что это не я. Тебе, Николай, спасибо. Вовремя ты пришел, – Анна Миних потрепала Коле прическу «полубокс» и ликвидировала пробор. Как дотянулась до головы, Коля не понял. Она была ниже его плеча. – Всё. Пошли в буфет. Коля, ты с нами?

Она сняла шаль, поправила густой волнистый волос золотого цвета, сбросила полушубок, стянула валенки и осталась в бордовом тонком платье с брошью серебренной в виде летящей бабочки. Сбегала босиком к столику режиссёра и вернулась в ажурных туфлях на тонком каблуке. Завертяеву аж поплохело. Сама Аня Миних звала его пить с ней кофе.

– С вами, – охнул он натужно.

– Давай на «ты», – почти приказала Анна. – Мы ровесники, да?

– Мне двадцать пять,– сказал Коля. – А тебе двадцать шесть. Год – фигня. Давай на «ты».

– Подожди-ка, – Анна остановилась.– Про мой возраст ни одна газета не писала. «Советский экран» тоже. Откуда знаешь?

– Да я про тебя много знаю, – посмотрел ей в глаза Коля Завертяев.

– А зачем? – Миних так и не двинулась с места. Она прищурила глаза и стала разглядывать Николая. – Ты что, мой поклонник?

– Нет, – быстро ответил Коля. – Не поклонник.

– А откуда тогда?.. И зачем, главное?

– Просто люблю тебя, – выдавил из себя Николай и замер. Ожидал или пощёчины, или хотя бы толчка в грудь.

– Повторить сможешь? – улыбнулась артистка.

– А чего по сто раз одно и то же долдонить? – Николай медленно пошел по коридору.– Если сразу не поняла, то уже и не поймёшь.

– В буфете договорим, – Аня взяла его под руку и через десять минут они сидели вдвоём за столиком и глотали горячий кофе.

– Мне уже тысяча, по-моему, мужиков это говорили. Но ты как-то не так сказал как все. Душой сказал. Не языком.

– Так и есть, – кивнул Коля.

– Ничего ты обо мне не знаешь. Таких как я не любят. Таких имеют и извлекают себе пользу.

– Какая мне с тебя польза? – хмыкнул Завертяев. – Денег у меня полно. Я хороший слесарь-инструментальщик. Тащить меня в искусство не надо. Не интересно мне. Славы тоже не хочу. А тебя люблю не как знаменитую артистку. Я просто в кино глаза твои близко видел. Очень близко. Ты – мой человек. У тебя душа чистая и совесть есть. По глазам и видно. И в кино, и сейчас.

Анна поднесла чашку ко рту и замерла.

–Ты серьёзно? Я гадина, каких ещё всего штук пять на свете. Или шесть. Меня зовут за глаза тварью. Все думают, что я знаменитой стала через койки министра культуры, председателя Союза кинематографистов и главрежа «Мосфильма». А они, честно, даже за руку меня не держали никогда.

– А почему тогда ты гадина? – Коля хлебнул глоток.

– Пошли отсюда. Походим по нашему парку. У нас тут как в Голливуде джунгли, – Миних потащила его за руку на улицу. – Интересный ты, Коля. Любишь меня, говоришь об этом, но вязкой патокой не поливаешь, лапшу не вешаешь на ушки с бриллиантовыми серьгами, не зовёшь никуда, даже подарок или цветы не притащил, хотя шел только ко мне и приехал сюда черт поймёшь – откуда – тоже специально. Ко мне, то есть. Здорово-то как. Спасибо.

– Но ты же замуж за меня не пойдешь? – уже не пылко спросил Коля Завертяев.

– Замуж? – тихо сказала Аня Миних.– Замуж… Давай я тебе завтра скажу. Сегодня просто погуляем да я спать поеду. Устала девушка как старая гончая собака. Тяжелая роль. И кино тяжелое будет.

После этих слов почти не освещённая аллея парка проглотила их, втянула в себя. Со стороны глянуть – так и нет никого на аллее.

Уехала Аня домой на машине режиссёра часа через два. Была у него государственная «волга» с шофёром. По парку Коля гулял с любимой медленно. Она держала его под руку. Оба молчали до неожиданного, резко, внезапно вынырнувшего из густой чащи деревьев выхода на площадь перед студией.

Возле двери курили режиссёр и ещё один мужчина с очень знакомым лицом. Артист известный. Но фамилию Николай не помнил, а спрашивать у Ани не стал.

– Нюша, ты езжай домой, – крикнул режиссёр.– Завтра к вечеру, часам к шести жду. Машина, где обычно стоит. Виктор тебя ждёт. Езжай.

– Ну, я поехала, да? – почему-то спросила Николая Анна. – Ты где устроился на ночь?

– В гримерке номер шесть пятой студии, – Завертяев взял её за пальцы и легко сжал.– Ну да. Поехала. Видно, что устала. Круги синие под глазами.

– Да это грим, Коля. Дома смою. Лень в гримёрку свою идти. Ладно, до завтра. Придёшь завтра к нам? Ко мне?

– А режиссёр твой орать не будет? «Посторонний на площадке» или что-то в этом духе?

– Да ты ведь ему недавно рабочий дубль помог сделать, – засмеялась Анна Миних. – Он тебе бутылку армянского принесёт. Вот увидишь. Приходи. Я после съёмок поговорить хочу с тобой.

– Ну, давай. Шофёр ждёт. Я приду, – Николай повернулся и, отбивая по сторонам лаковыми туфлями мелкие кусочки щебня, побрёл к студии номер пять. Вспомнил по дороге, что с утра не ел и удивился тому, что и не хочет.