Дуракам всегда везёт

– Бери завтра паспорт. Встречаемся возле главпочтамта. Идём в ЗАГС и подаём заявление. Жить будем у нас. С родителями я всё решил.

– Я ждала этого! – обняла Сахнина Лариса. – Мы с тобой родственные души.

Именно тебя не хватало мне до полной гармонии с этим не очень добрым и искаженным миром. Вместе мы заставим его служить нашему счастью. Только уговор: фамилию я оставлю папину – Прозоровская. У нас древний род. Ты не говори никому. Князья Прозоровские это папины предки. Сейчас это упоминать опасно. Так папа сказал. Просто – Прозоровские и всё. Без роду и племени. А тут князей тех и не помнит никто. Но всё же – нигде не выдавай.

– Могла бы и не уговаривать, – поцеловал Ларису Сахнин. – Думаю, что для нашего счастья твоё происхождение значения иметь не будет. Даже если бы предки твои были бурлаками, мне жить с тобой. А ты – чудо сама по себе. Не по ветвям генеалогического древа.

Шел снежный, холодный январь шестьдесят шестого, звенящий морозом и осыпающий пространство буранами. Он мучил Зарайск вьюгами и метелями. Не летали самолёты, заметало рельсы железной дороги, а грейдеры не успевали чистить улицы и трассы, ведущие далеко. Город тонул в сугробах.

Тридцать три градуса с минусом не позволяли начальным классам учиться, и Лариса сидела дома, целыми днями играя на фортепиано весьма грустные произведения: «Тоска» Джакомо Пуччини, двадцать третий концерт Вольфганга Моцарта, а ещё «Пер Гюнт» Эдварда Грига, да ко времени подходящий «Зимний путь» Франца Шуберта. Ей так легче было скоротать положенный ЗАГСом месячный срок для проверки чувств перед волнующей регистрацией и выдачей свидетельства о браке. Алексей носился в валенках по городу, поскольку работали все предприятия, откуда черпался материал для его статей и заметок в разные газеты республики. Это был последний курс, последняя практика, а в марте экзамены и долгожданный диплом журналиста, человека, уважаемого в СССР уже по одному только названию профессии. Но до марта время было растянуто как бесконечный транспарант вдоль центральной улицы имени Ленина, на котором белыми буквами в человеческий рост партия обещала народу, что нынешнее поколение советских людей к восьмидесятому году будет жить при коммунизме.

И вот ЗАГСовский срок проверки влюблённых на крепость чувств – к февралю иссяк всё же, и Лариса с Алексеем за час метаний из комнаты ожидания в зал очень торжественной регистрации, а потом в буфет с шампанским, а до этого в присутствии свидетелей и родителей у стола, где лежала на красном бостоне книга, в которой расписывались муж с женой, дрожащими пальцами окольцевали друг друга золотыми маленькими обручами, скрепившими сосуд любви. Проще говоря – стали семьёй, что вынудило радостно прослезиться всех дам и выпить по лишнему бокалу мужчин.

Началась новая, неизвестная, слегка пугающая, но дарящая надежды на бесконечное счастье жизнь вдвоём. Доктор технических наук Леонид Прозоровский, работающий почему-то третьим секретарём горкома партии через неделю изъял молодую семью из дома Сахниных, и к всеобщей радости добыл им двухкомнатную квартиру почти в центре города. Ещё через два дня неизвестные люди в синих робах принесли и установили да повесили в неё всё, что остальные молодожены, не имеющие родственников во власти, собирали по частям за пару лет. В общем, прошлая жизнь Алёши и Ларисы самоликвидировалась и грянула новая. Полная надежд с мечтами и совсем нежданных испытаний.

После предвесенней свадебной яростной пьянки в ресторане «Целинный», где друзья молодожёнов безостановочно вопили «горько» и уничтожали самозабвенно хорошее спиртное, а родители и Алёшины родственники с дружками его от души съели к полуночи всё, что приносили официанты, да и выпили не по одному десятку рюмок, поднял последний тост Леонид Прозоровский да произнёс кроме обязательного предупреждения «Мужу с женой пора на покой!» ещё и здравицу в их честь: «Всё случайно на свете и даже любовь. Но нашим молодоженам посчастливилось не упустить этот случай! Так пусть же любовь ваша, дорогие мои, закрепится до конца жизни в ваших будущих детях и доброй честной дружбе до самых преклонных лет! Ура новой семье!»

Весь многочисленный состав гостей стал орать «ура!» так исступлённо, будто мы ещё раз выиграли Великую войну. После чего мама Ларисы Евгения Андреевна громко извинилась за отсутствие родственников их семьи, потому что нет у них с мужем живых родственников, но и с того света они всё видят и желают молодым счастья невянущего. Ну, и объявила свадебное гуляние законченным.