Дуракам всегда везёт

Только воду пить и самогон для поддержания жизни в нутре моём. Разрешили с небес. Вот когда не забиваешь пузо всякой дрянью вроде колбасы, капусты с картошкой, шоколадок и молока, то ты становишься могучим, здоровым и способным любые подвиги совершать. А во дворе ничего нет, чтобы места хватало самому большому заводу в области по производству калориферов фирменных для печек, совков, кочерёжек и задвижек для труб.

Тут же и кирпич делаю я для своих печей. Я на сегодня вхожу в тройку лучших печников мира. Учили меня в Норвегии после войны. Сорок лет кладу печки по всему Союзу. Только вы, дурачки Владимировские, зовёте печки класть чужаков из района. Ну и что имеете? Пять кубометров дров сгорает у вас за зиму. А у меня дома от одного ствола берёзового, который и на полкуба не тянет, жара всю зиму – хоть бегай через час и в снегу охлаждайся.

– Так где завод-то? – спрашивали самые тупые. – Пустой ведь двор. Гладкий как лысина у председателя.

– Под землёй предприятие, – дед довольно улыбался. – Чтобы никто не видел. Сейчас не НЭП вам! За частное производство посадят или расстреляют. А придут проверять, то и входа в подземелье не найдут. Я и сам по часу его разыскиваю иногда. Конспирация. Так что, докладывайте хоть в КГБ. Пусть ищут. А моя печка токмо кажется кривой. Только вот нитку повесь с отвесом, так ровненькая она, как я сам, когда тверёзый. Или как прямая из пункта А в пункт Б. Ну, вы геометрию не учили, не знаете. А я сорок лет преподавал после войны в Курске в профтехучилище теорию кладки разных печей. В обучение геометрия входила, химия, физика и астрономия.

– Астрономия-то на кой пёс? – изумился Евсеев Дмитрий, тракторист.

– А дым, по-твоему, куда идёт? – дед радостно потирал руки. – К звёздам его из трубы кидает. К Большой Медведице, к звезде Альтаир и Альколь. Ну и ещё подальше. А звёзды у нас какая наука прибрала себе к изучению? Правильно. Астрономия. Так что, кому надо печь переложить с плохой на прекрасную, вот он я, берите! Почти бесплатно кладу. За литр самогона или его денежный эквивалент.

– Эки-что? Какой Валет? – спрашивали заинтригованные гости.

– Ну, это из науки. Иван Крапива скручивал в жгут белую бороду. Я сорок лет учился науке печников в Австралии после войны.

– А на хрена в Австралии печки? – сомневался Гришечкин. – Там же все в трусах круглый год ходят. Жара, пыль, джунгли, кенгуру и обезьяны с жирафами.

Но дед смеялся и отворачивался. О чём говорить с тёмными людьми? А народ быстро сообразил, что звать деда печки класть выгодно. Самогона в каждом доме было по три бочки, не меньше. Дед повесил на столбе перед самым правлением большое объявление, на ватманском листе изложенное.

« Кладу печки русские на семь и пять колодцев, голландские, немецкие с решеткой для обжарки сосисок. Итальянские без дымохода с прямой трубой через крышу, Архангельские в три кирпича с пятнадцатью дымоходами, а так же копию печки из резиденции Папы Римского. Работает на соломе, тряпье всяком, а если этого ничего нет, то на молитвах Господу нашему Единому, если молитвы читать прямо в поддувало. Цена любой печки – литр первача или его стоимость в рублях».

Вся Владимировка откликнулась. Каждый заказал себе полюбившуюся из ассортимента конструкцию. Особый спрос был на Архангельские. И первую дед поставил председателю в хату. Она занимала больше половины кухни, в потолок уходили аж пять труб кирпичных. В печке имелось отделение для котла, в котором кипятилось бельё с добавлением в воду дёгтя или магазинного хозяйственного мыла. Ниша для выпечки хлеба и булочек с притвором, отдельно – целая пещера с металлическим полом для готовки супов в чугунках. Лежак на шесть человек. Или на трёх толстых. Ну и главное – коптильня для мяса, рыбы и сала. Председатель до такой степени был растроган искусством мастера, что сказал:

– Проси, – сказал он умоляюще, – что пожелаешь! Такому человеку ничего не жалко на время дать.

– Ну, литр, это само собой, – скромно ответил дед. – Да и постоянно звонить по межгороду в танковую воинскую часть под городом Гомель желаю. Я там сорок лет служил. Сперва рядовым наводчиком, а потом лет сорок командиром танкового секретного отдельного спец. батальона. До полковника дослужился. Немного не дотянул до генерала. Разжаловали, сволочи. И всего за то, что я всем взводом поехал, как подошел положенный день, в городскую баню на помывку. Через весь Гомель прошли танками. Народ из города весь убежал с перепугу. Утром рано мы двинулись. Не светало ишшо. Не видно же было звёзд на танках. Неделю народ не возвращался. Заводы не работали неделю, магазины, больницы и общественные туалеты. Народ решил, что опять война. Стал я рядовым и один раз ночкой тёмной рванул на танке сквозь стену на волю. Танк за городом бросил и на попутках добрался до Владимировки.

…Любую печку он складывал за два дня. Ещё через день можно было топить. Все печки дымили и в небеса, и в комнаты. Прогорали они быстро и ночью приходилось подбрасывать дровишек.

– А на хрена так? – спрашивали деда недовольные. – Задохнёмся же.