Дуракам всегда везёт

Все похлопали Валеру по плечу и ушли. Помогли Завертяеву донести дорогую ношу до его хаты. Затеяли друзья эту почти невинную авантюру для сглаживания Колиных страданий. Раздрай в душе его прочно обосновался после первого же просмотра. Коля влюбился в известную и популярную красавицу артистку Анну Миних. Она играла главную роль молодого агронома, направленного комсомолом на целину. В неё влюбился местный раздолбай Витёк и все мозги ей порвал всякой чушью, которую нёс при каждой встрече. К тому же руками лапал, за что был заслуженно бит неоднократно совхозными передовиками и комсомольцами. Ну, да чёрт с ним, с раздолбаем. Не в нём же дело. А полюбил Николай артистку так, что сначала запил на неделю и оставил совхоз без слесаря четвёртого разряда, а потом уехал в Зарайск и вернулся с большим портфелем, набитым под завязку её фотографиями, журналами «Советское кино», где Анну снимали раз десять на обложку. А ещё в облкинопрокате за три бутылки выклянчил Коля большой глянцевый портрет возлюбленной размером метр на полтора.

Всё это он расклеил по стенам большого отцовского дома, от чего маме стало плохо с сердцем, а отец дотянулся до головы двухметрового сынка и влепил ему три подзатыльника, пронимающих до середины мозга.

– Ты ж мужик, ядрён батон! – объяснял он сыну свои правильные действия. – Нюрка Савина тоже вон всю хату залепила физиономией любимца всех девок Павла Кадочникова. Который, почитай, всем девахам полюбился ролью смелого мотогонщика. Так они ж бабы! Дуры пропащие, чокнутые на ихней любви к сказкам. А ты, обалдуй, куда лезещь? Хочешь, чтоб и тебя в бабское племя зачислили? Тьфу, пропасть ты – не мужик! Иди вон и живи в клубе. Развесь там эти картинки и молись на них. А дома на кой чёрт стенки поганить не пойми кем?!

Ну, Колька отцу перечить, конечно, не приучен был. Отлепил он все фотографии, сложил в портфель, глянцевый портрет скатал в рулон и удалился с этим добром жить к замужней сестре Галине на другой конец села. Рассказал Генке, мужу её, о своей странной и с каждым днём распухающей любви к незнакомой московской даме, которую вся страна знает.

– Это ж надо – откуда прихватило-то! – удивлялся он тихо, хотя сидели они

с Геннадием на завалинке и Галина слышать их не могла. – Здесь вон сколько девок на меня пялятся ласково, а я, бляха, в картинку втюрился! Чего делать, а, Гена?

– А чё делают настоящие мужики в таком разе, то и ты повторяй за ними! – знающе подбодрил Колю муж сестры. – Собери деньги, шмотки купи городские, да езжай на студию. Как она там? А, «Мосфильм». Найди эту, как её? А, Миних. Анна, кажись. И колись ей, что жить без неё уже никак тебе не предвидится, и что ты съешь яд для крыс если, мол, она тебя не поймёт и не приголубит.

– Дело говоришь, Генка. – Николай сосредоточился. – Но мне надо ещё с брательниками порешать эту задачку. Вчетвером, включая тебя, мы план верный нарисуем. И, может, приберу я её, да привезу во Владимировку. А чё? И воздух тут почти стерильный от духа аптечной ромашки с лугов, народ добрый и место завклубом свободно после Машки. Она как в доярки ушла, так другую такую шуструю найти директор не может два года уж как.

Пошел Коля с этой мыслью к Шурику Маловичу. Они с Вовой, братом, как раз ось от вагонетки поднимали. Крепили мускулы.

– Сюда ты её не вытянешь, – уверенно заявил Александр. – Хрена ей тут делать? Там она – любимица страны. А тут – завклубом. Массовик-затейник, блин. Не. Тебе самому надо в Москве куда-нито прилепиться. На тот же «Мосфильм», допустим. Декорации носить. Или к пожарным в студии приткнуться. Но, главное, чтоб она тебя не выперла в первый же день, ты не лезь к ней. Найди через недельку случай и спаси её от хулиганов. С любыми местными придурками московскими легко договоришься за бутылку на троих. Они на неё будто нападают. Хотят вроде как сумочку отобрать. А ты их кладёшь наземь всех троих. И провожаешь её для безопасности, куда ей надо. А по дороге с серьёзной мордой правду ей лепишь, что приехал сюда специально хрен знает из какой дыры от негасимой любви к ней и к её таланту. Вот только так. Понял? И проси разрешения быть хотя бы чуток неподалёку от неё. Просто чтобы созерцать и этим лечить разбитое её красотой сердце.

– И она через месяц примерно сама упадёт тебе в руки. Ну, а там сам гляди – куда рулить, – добавил брат Вова.