Дуракам всегда везёт

– Чего? – бригадир удивился.– Врач наш зуб не смог выдернуть?

–Во! – открыл рот Володька. – Выдернул. Но он попутно мне и операцию на мозгах сделал. Перевернул мозги как надо. Неправильно они в черепке лежали.

– Больно? – спросил молодой тракторист Шухов Петя.

– Зуб – не больно. Не заметил даже как он его. А вот мозги переворачивал – это да! Очень больно. До самой души и сейчас болит.

Он поехал в больницу и сказал Тихомирову.

– Ты в портфель все бумажки про озёра в портфель собери. А я за грузовиком сгоняю. В обком партии поедем. Вдвоём – оно легче буде с ними разбираться.

Через два часа они уже были в кабинете завсельхозотделом, показывали бумаги, рассказывали, злились и вглядывались в лицо начальника: – «Что решит государственный деятель?»

– Езжайте, работайте, – сказал заведующий.– Завтра комиссию пришлю. Остановим это безобразие.

Тряслись мужики по ухабистой трассе, но радостно было, не смотря на поганую дорогу. – Дело-то доброе сделали. Причем быстро, без волокиты привычной.

На следующий день никто из города ни приехал. И через день тоже. И через месяц. Вообще до весны не собралась комиссия в Валентиновку. И всё это время больно было душе Володьки Токарева. Ну, а зуб зажил основательно. Вроде бы как и не болел никогд

13. ОДИНОКАЯ ЛЮБОВЬ

Рассказ

В июне шестидесятого года в совхоз Владимировский привезли из зарайского облкинопроката фильм «Главное дело». В клубе его крутили целый месяц. Потому как народ валил на него ежедневно и зал забивал полностью. Через тридцать дней киномеханик должен был сдать его обратно, о чём и сообщил сдуру в окошечко, которое рядом с проектором.

– Завтра привезу другую фильму. Эту надо отвозить. Срок вышел.

Он ещё от окошка-то и отойти не успел, а сзади его уже прихватили за руки три крепких паренька. Завертяев Колька, Малович Шурик и Вова Малович. Друзья. Два родных брата и один, которого Маловичи тоже называли братом. Такая была крепкая сцепка между ними. Дружба до гроба.

– Валера, работа у тебя хорошая, – не очень дружелюбно сказал Малович Александр, мускулистый спортсмен и электрик машдвора. – Кино смотришь бесплатно. Даже киножурнал «Наука и техника СССР». Значит ты в деревне самый умный. Это же как хорошо! У тебя, считай, уже высшее образование. Ты через киножурнал «Наука и техника» законно кандидатскую диссертацию можешь защитить по теме «Прогресс науки в СССР». На халяву, считай, «физмат» окончил. А совхоз тебе за это удовольствие платит аж девятьсот рублей. Это ж за восемь лет ты сколько денег отхватил и бесплатного кина посмотрел,? А дальше хочешь работать? В этом году, в следующем?

– Мужики, чего вам? – трепыхнулся Валера. – Показываю вроде грамотно. Плёнку не рву, части не путаю как Гришанин из Воробьёвки. На работе трезвый всегда. Отпустите.

– Ты позвони от директора в Зарайск утром. В кинопрокат. И скажи, что в будке электричество закоротило сегодня вечером после сеанса. Ты-то плёнку перемотал, но в жестяной бокс не успел спрятать. И она сгорела. Все девять частей. Пусть спишут это кино как утраченное при пожаре. И завтра присылают другое.

– А «Главное дело» куда девать? – испугался Валера-киномеханик. – Наш директор любой комиссии скажет, что не было пожара.

– Как не было? – засмеялся Вова Малович, достал из кармана пиджака газету и поджег её снизу. После чего порвал на две половины, одну отдал брату и они вставили эти факелы в маленькие оконца кинобудки.

– Пожар! – закричал Александр, чтобы слышно было всем, кто ещё не вышел из клуба. – Не волнуйтесь, товарищи, мы тушим втроём! Сгорела только плёнка и Валеркина кепка.

В зал сквозняк втянул дым от сгоревших газет. Кто- то чихнул.

– Помочь? – крикнули из зала человек десять, не меньше.

– А потушили уже, – успокоил народ через оконце Колька Завертяев. – Идите и ужинайте спокойно. – Только плёнка спалилась и всё. Но завтра ещё интереснее кино привезут. Про разведчиков.

– Про любовь проси, Валера, – хором включились женщины. – Мы своих разведчиков дома имеем. Куда самогон не спрячешь – находят, сволочи.

И вся дамская часть зрителей развеселилась так, что долго слышен был смех радостный и за открытыми дверьми клуба, в тишине июльского вечера.

– И чего мы достигли? – очень осторожно спросил киномеханик. – Влепят мне выговор. Но вам от него какая радость?

– Вот кому радость. Коле. Отдашь ему плёнку, – Шурик взял стопку плоских круглых банок с наклейками и аккуратно переставил её в Колины руки. Коля Завертяев согнулся, но дорогую ношу удержал. – Он будет днём заранее с тобой договариваться, на тележке начнёт возить фильм в клуб и ты после обеда ему одному его будешь крутить.

– Не бесплатно, – успокоил Валеру Малович Вова. – Каждый сеанс – бутылка «Московской». Как?

Ну! – смущённо согласился киномеханик. – А Колян чего, наизусть его выучить собрался? Во ВГИК будет поступать?

– Я его на ёлке новогодней в детском садике шмакодявкам теперь каждый год с табуретки буду рассказывать по ролям, – Коля, обрадованный добычей, громко захохотал. – А Дед Мороз мне кулёк пусть даёт с конфетами и мандаринами.