Дурацкий способ

На вопрос Хаустона, что сей союз означает, регистраторша ответила, что он означает «кроме того». Она обосновывала свое толкование указанием генерального прокурора. На просьбу Хаустона и его товарищей показать им это разъяснение генерального прокурора им ответили отказом. Вместо этого всех троих возмутителей спокойствия направили в суд, где судья, будучи спрошенным, что означает в этой статье конституции союз «или», решительно заявил, что этот союз — союз соединительный.

«Вам нужно иметь имущество, а также быть грамотными», — вот что ответил судья.

Регистраторы по крайней мере ссылались на указание генерального прокурора, а судья свое решение вообще ничем не обосновывал. Когда его спросили: «все ли зарегистрированные в списках избиратели имеют собственность на триста долларов?» — судья уклонился от ответа на этот вопрос и выразил свое недовольство, заметив, что просители хотят его поссорить с избирательной комиссией, а так недолго и самому лишиться избирательных прав.

Вопрос: «Какие дальнейшие шаги нам следует предпринять в защиту наших конституционных прав?» — оказался той последней соломинкой, которая сломала спину верблюду.

«Выясняйте сами!» — загремел судья и скрылся в своем кабинете, служащем одновременно и совещательной комнатой для присяжных.

Спустя некоторое время, пока Хаустон был занят подготовкой бумаг для подачи апелляции в вышестоящий окружной суд, чтобы уточнить и внести ясность в вопрос о цензах, ему сказали, что в его отсутствие ему звонили из избирательной комиссии. Другой звонок от лица, пожелавшего остаться неизвестным, но «связанного с судьей», сообщил Хаустону, что он может зарегистрироваться в качестве избирателя.

Когда он пришел в канцелярию комиссии, там поднялся настоящий переполох. Одна из чиновниц, выглянув из двери, воскликнула:

— Он здесь!

Председатель комиссии был страшно вежлив и предупредителен.

— Мы решили внести вас в списки избирателей, — заявил он.

— Очень вам признателен, — ответил Хаустон.

Удостоверение на право голосования было подписано и датировано на день раньше того, когда судья вынес свое решение относительно разделительного союза «или».

После этого Хаустона попросили найти заранее двух «хороших людей» — жителей этого города, которые могли бы поручиться за него.

Он назвал своих коллег по негритянской школе.

— Мы имеем в виду белых граждан, — заявил регистратор. — Неужели вы не знаете в этом городе двух хороших людей — белых?

— Нет, не знаю, — ответил вежливо Хаустон. — Я не знаю двух хороших белых в этом городе, которые могли бы поручиться за меня, черного.

Рассел БЕЙКЕР КУСАЧАЯ МЕДИЦИНА

Перевод Н. Колпакова

Я зашел в госпиталь. В дверях меня остановила кассирша и предупредила:

— Вы лучше сюда не попадайте!

Это для меня было не ново. В больницу никому попадать не следует. Стоимость медицинского обслуживания так подскочила, что рядовой пациент, направленный к хирургу для удаления миндалин, становится банкротом прежде, чем ему удалят вторую миндалину. Вот почему в Соединенных Штатах так много американцев с одной удаленной гландой.

Я сказал кассирше, что пришел навестить друга.

Пожалуйста, проходите.

Пропуск стоил двадцать долларов, что, как заметил вахтер у входа, на пять долларов дешевле билета на концерт Лизы Миннели.

Лифт, чтобы подняться на седьмой этаж, стоил семь долларов, так что я предпочел пройтись вверх пешком, что обошлось мне всего в пять долларов.

Добравшись до нужного мне этажа, я запыхался и устал. Санитарки тут же сунули меня в респиратор но-контрольную барокамеру, где газоанализатор тотчас установил, что я вдохнул, кроме обычного воздуха, еще испарения паркетной мастики, эфира, йода, дезинфектанта из туалета, корзины для фруктов и лейкопластыря.

Испарения мастики стоили мне десять долларов, эфира вместе с йодом — семьдесят пять, корзины — пятнадцать, а лейкопластыря — двадцать. Воздух и аромат из туалета были бесплатными. Кроме того, мне вручили счет еще на сто долларов за пользование респираторной барокамерой, на семьдесят пять — за газоанализатор и тридцать пять за бумагу, на которой были выписаны счета. Разумеется, мне пришлось расплачиваться чеком на банк.

Пока медсестра звонила в банк и выясняла, есть ли деньги на моем счету, два дюжих охранника держали меня за руки в углу коридора, чтобы я не сбежал, так что мне пришлось заплатить еще сорок долларов за охрану, двадцать пять — за пользование коридорным углом, еще десять — за телефонный звонок в банк и пятьдесят — за установление моей платежеспособности.