Дурацкое пространство

— Дурак, ты ничего не понял. Ты, знаток физики, что-то там соображаешь в этом долбаном пространстве, но ни черта не понимаешь во времени. Пространство и время неразделимы — это суть. — Мне стало нехорошо: что-то в этом роде совсем недавно приходило в мою голову. Deja vu! Это вам не старую «Технику — молодежи» читать. Я уселся поудобней. — Почему ты, сволочь такая, не обратил внимания на данные? Почему нас больше?

— Чем кого?

— Чем вас!

— В смысле?

— Вас!

— Не понял! Кого — вас?

— Нас! Нас, пойми, убогий, женщин!

А-а, женская логика…

Я призадумался и начал вертеть в мозгах статистику.

Так ведь и правда, подавляющее большинство всех этих таинственных появлений касается женщин, как ни крути. Они приходят ниоткуда; еще куда интересней процесс исчезновения. Была баба — а вот нет ее!

— Что же ты хочешь этим сказать? — насторожился я.

— Этого в двух словах не объяснишь! Вот представь, любишь ты…

А зачем представлять? Перебил:

— Люблю тебя. У меня фантазии не хватает, мать твою. Бедноваты мозги. Я люблю тебя. Твои потные трусишки, точнее, то, что скрывается под ними, запах твоих подмышек, твои руки и ноги, пальчики на них, каждый в отдельности, а их, оказывается, ровно двадцать, в какой системе ни считай, эти ноготки на мизинчиках, и если идти по возрастающему — раз, два, три, четыре, пять! — они похожи, как братья, и вот большой. О! Их два! Считай меня фетишистом! Я очень люблю твои пальчики! Если бы в этом несчастном мире их не было б — тогда на фиг этот мир, я бы просто не стал в нем рождаться!

— Я от тебя уйду.

— А говоришь, что меня любишь?

— Да. Люблю.

Закусить губу и обидеться. Но нет.

— Фантомы, — мне подурнело, — сволочные фантомы. Ведь, вас, самочек, нет. Ты — иллюзия. Вы все — иллюзии. Но, мля, какие иллюзии! Призраки паршивые. Стой, — чувствуя, что Маргарита пытается мне возразить, я пресек попытку в зародыше. — Да послушай меня, безумная! Таким, как ты, попросту нельзя верить! («Почему?») Да потому, что вы умеете только лгать, хамить и предавать!

— Я тебя предала?

— Еще предашь!

— Да ведь нельзя инкриминировать…

— О, ага, какие ты словечки знаешь. До чего же приятно пообщаться с сапиенсом. Точнее, с самкой сапиенса.

Маргарита закурила.

— А ты сама-то веришь? В то, что говоришь? — Она молчала. — Веришь? — ко мне тихонько подкрадывалась истерика. — Нет, конечно. А зачем же ты лжешь? — я замахал руками, видя, что Маргарита собирается возразить. — Да, ты лжешь. Вся твоя дурацкая любовь ни хрена не стоит!

— Почему?

— Да потому, что ты ничего не можешь. Как, кстати, и все вы. Только слова! Заметь, мы встречаемся (тьфу, слово-то какое — встречаемся!) не со вчерашнего дня. А ты ведь не в состоянии прийти ко мне и вымыть блюдце, запачканное жареным яйцом. Брезгуешь! Что, не так?! Ключи ведь у тебя есть. Да так всегда. Твари. Дурные, дурные гнусные твари!

Дальше. Дальше, Маргарита! Знаешь, если честно, хватит с меня. Хватит! Твои слова не стоят ничего. Маргарита, на фиг, — я настолько приблизился к ней с горящей сигаретой, что она испугалась и отдернулась на подушку, — ну скажи что-нибудь путное, и хватит лепетать на тему, что мы живем в эдаком мире и все такое прочее. Как вы меня достали.

Запал иссяк. Мне не возражали, а спор с самим собой был абсурдом.

Маргарита стала заплетать косу. Ага, пора. Разве что сходить на кухню, глотнуть остывшего чаю, посетить туалет, надеть те же самые сандалии и двинуть на хауз.

Нет, все, конечно, было не так просто. Я чувствовал себя не лучше, чем птичья тушка в кулинарии. Впрочем, что она может чувствовать? Мне хотелось сказать что-нибудь умное напоследок, что-то эдакое завернуть. Но лишь спросил:

— А почему мы ссоримся?

И ушел.

_{* * *}

Через несколько дней вернулся, и мы продолжили. Синё — в витрине дома — до́ма, примыкающего к «точке» Маргариты. Лабаз. Хозтовары, господи, как это тривиально. Я снова в синеве.

За стеклом ходили какие-то люди. Люди ли? Они перемещали предметы, это было какой-то феерией, сути которой сами создания не понимали, да это и не входило в их задачу. Синее, все синее. Было приятно. Щемило только как-то. Марианна. Она погибла самым нелепым образом, вот так же, похоже, любуясь в стекле небом — а тут вот какая история: не справился с управлением, замечательная формулировка. Да, бывает так: стоит человек на тротуаре метрах в двух или даже дальше от проезжей части, покуривает себе сигаретку, смотрит в небо, думает думы. На тебе! Некий безмозглый мерзавец делает странный маневр, водитель автобуса, дабы избежать столкновения, психоделически поворачивает руль — и вот результат: всего-то полдесятка трупиков. Обычное дело, скажет любой патологоанатом, видали мы еще и не такой фарш. Хорошо, наверно, им быть, патологоанатомом. А если бы в жертвах оказалась его любимая? Хватит спекулировать.

Я любил Марианну. Как я ее любил! Мать вашу, я был готов порвать этот дебильный мир на куски. Чем все кончилось? Полной лажей. Но перед этим вышла еще одна галиматья.