Дурдом - это мы(СИ)

-- А через десять лет ты никому, даже мужу, не нужна будешь.

Фаня надулась. Подумала: "А ты через десять лет будешь просто мерзким старикашкой!"

Мамуля засмеялся:

-- А я через десять лет буду уже на свалке, да? А пока нет, надо радоваться жизни! А то нечего будет вспомнить. Я понимаю, трудно тебе, муж, ребёнок, работа эта противная, да? Старухи тебя донимают, да? Виктория с Розой? Они завидуют тебе, что ты молодая, красивая, что я тебя выделяю.

-- Они всех больных себе забрали, а мне вот такое барахло, без родных, без ничего суют.

-- Ну, почему барахло. Он же сказал, имеет свой бизнес, братья у него есть. Не какой-нибудь забулдыга. Работать надо уметь с больными.

-- Они надо мной издеваются.

Да, было немного. Не издевались, конечно, а слегка иронизировали над Фанечкой, над её прямодушием, неумением скрыть свои мыслишки.

-- Не психиатр она, нет у неё данных, -- был их вердикт.

А какие данные должны быть?" ... проницательность, позволяющая угадывать, что происходит в сердцах людей, и умение учесть малейшее движение лица и другие признаки страстей, проявляющиеся подчас у самых скрытных людей". А ещё "особенно необходимо, чтобы он достаточно хорошо владел собой", ну и так далее.

Откуда же взять всё это бедной Фане?

Но профессор сказал:

-- А хочешь перейти ко мне на кафедру?

Да, Фаня очень, очень хотела. Она впервые за всё время взглянула ему в глаза:

-- А это возможно?

-- Возможно, Франгиз, всё возможно. Ну как, договорились?

Он положил ладонь на её напряжённо лежащую на столе руку, поймал её взгляд. Тут скрипнула дверь и в просвет просунулась голова Изы:

-- Вас из ректората, Мамед Мамедович, возьмите трубку. (на время консультаций телефон переключался к секретарше). "Ах, чёрт, -- подумал Мамуля, -- настроение испортили". Всей позой Фаня выражала нерешительность и надежду.

-- Ничего, Франгиз. Завтра решим. Я тебя вызову, поняла? А пока пиши: "Атипичный алкогольный психоз", ну и расшифровку. Знаю, что можно возразить. Но и чёткого Блёйлера здесь нет. Время покажет, он от нас не уйдёт. А сейчас переведите его к Этибару, он ведь тебе ни к чему? А Этибар сам его выпишет.

Этибар был младшим родным братом профессора, очень похожим на него лицом, голосом, повадками. Но только у Мамеда вокруг лысины вились чёрные кудри, а у Этибара натуральные, цвета перца и соли.

Этибар справедливо полагал, что он ещё не настолько стар, чтобы краситься. Не хватая звёзд с неба, он неустанно ковал себе копейку, заведуя наркологическим отделением. Трудов приходилось вкладывать много. В наркологическом коротали дни полсотни алкоголиков, были среди них и золотые умельцы, попадались и жирные завмаги. Ничьи возможности не пропадали даром: кто работал на даче Этибара, кто участвовал в домашнем ремонте, а кто подвергался индивидуальному лечению, по особой схеме. Правда, бог не дал Этибару никакого особого дара, лечил он больных традиционно. А владей Этибар каким-нибудь "кодированием" -- да ведь цены отделению не было б!

И вот Заур сидел на скамейке перед раскрытой дверью кабинета и ждал своей очереди, а заведующий в это время продолжал подготовку ко второму этапу лечения одного из своих подопечных.

-- Значит, так. Расписку ты уже дал. Это значит, что если не послушаешь меня, надрызгаешься после лечения и отбросишь копыта, я не виноват, я тебя предупредил. Понял? Это вот лекарство, которое ты начнёшь по моей схеме принимать прямо с сегодняшнего дня, оно не даёт человеку возможности выпивать. Понял? Выпьешь и тут же кранты, реакция. Мало кто выживает. Даже спиртовый компресс нельзя, тоже может развиться реакция, понял?

На физиономии больного застыла тоска. Дурак он, что дал согласие на такое лечение. Теперь задача -- обмануть отравителей и спастись от ядовитого медикамента. Недаром эти таблетки валяются во всех тёмных углах отделения и даже на улице, под окнами палаты их можно найти.

Есть и более гуманный, что ли, метод -- условно-рефлекторный. У больного вырабатывается рвотная реакция на алкоголь. Но у Этибаровых больных реакция чаще образуется на Анну Максимовну, процедурную медсестру, которая работает на этой методике. Увидит Анну Максимовну в городе выписанный больной и так тошно ему станет, так муторно, что немедленно надо выпить!

И третий метод есть, правда, более сложный и громоздкий, а главное -- дорогой. Без хирурга не обойтись. После подготовительных церемоний жертве зеленого змия вшивают под кожу лекарство. И всё. Не пей, а то умрёшь. Нет альтернативы. Но есть выход- наесться одного общедоступного фрукта и вызвать безопасную "разрядку", аннулировав таким образом вмешательство в твою жизнь и любовь. Потому что приверженность пьянству обладает всеми признаками любви: так же влечёт и тянет тебя к предмету любви, та же тоска мучает тебя вдали от него, и успокоение можно найти , только соединившись с ним.