Дурдом - это мы(СИ)

А разве искоренишь любовь принуждением? Можно только обманом увести от неё. Поэтому лечение алкоголизма -- дело тонкое, сложное, небезопасное. В отделении часто случаются всякие происшествия, начиная от распития спиртных напитков (на чём наживается бесчестный персонал) и кончая самоубийствами и побегами.

Если нарушитель после содеянного оставался во власти заведующего, тот сурово карал за преступление: назначал азизазин. Сделают негодяю три кубика азизазина внутримышечно, и к вечеру у него поднимется температура, а место инъекции онемеет, как бы залитое холодным оловом. Ни встать, ни лечь. Зато в огне лихорадки сгорят шлаки, накопленные отравленным организмом, оживёт иммунитет, голова станет лёгкой, ум ясным. Впрочем, лекарство это устарело и применяться должно только с согласия больного.

Покончив с психотерапией, в своей собственной модификации, Этибар подозвал нового пациента, то бишь Заура, и приступил к ознакомлению.

-- А где работаешь, чем занимаешься?

-- У меня ларёк на Кубинке.

-- Где это? Я эти места знаю.

-- Около школы, за обувным магазином.

И школу знал Этибар, и двойную арку на школьном дворе, увитую плющом.

-- А кто там остался, или закрыто сейчас?

-- Братья мои двоюродные, мои компаньоны.

-- Ну что ж, отлично. Полечим тебя, будешь как огурчик, о выпивке забудешь, все деньги в семье останутся!

-- Да мне это не надо. Лучше выпишите меня.

-- Что ж, можем договориться. Пусть зайдёт ко мне твой брат, понял, поговорю я с ним и если поймём друг друга, выпишу я тебя.

-- Спасибо, доктор.

-- Доктора не так благодарить надо.

Дни идут, а братьев нет. Не может вызвать на помощь Заур, видно, мозг не освободился пока от действия лекарств. И вот в один из дней вместо того, чтобы помыть машину доктора у чёрных больших ворот, Заур совершил побег! Пошёл себе по улице, свернул к морю, миновал угловой дом и тутовое дерево, и тут его догнал запыхавшийся санитар, обнял за талию одной рукой, а другой -- схватил крепко за руку и повёл, повёл его обратно! А вот и разъярённый Этибар катит навстречу в своей немытой машине: "Ах так! Я с тобой, как с человеком, а ты мне побег! Сгниёшь в больнице!" И в тот же день Зауру беспощадно заштопорили азизазин, прямо в верхне- наружный квадрант ягодицы, как пишут в учебнике для медицинских училищ.

И вовсе не страшна оказалась инъекция, но только после неё развился у Заура абсцесс.

Роза Марковна увидела хромающего Заура во дворе, спросила его:

-- Ты ещё здесь, Заурчик? Что с тобой?

-- Не знаю, Роза Марковна. Вот болит после укола.

-- И лицо у тебя красное, не температуришь ли?

Не церемонясь, она прямо во дворе взглянула на больное место и пришла в ужас:

-- Да ведь у тебя абсцесс, уже вскрывать его надо! Ну теперь верю, что ты с неба свалился.

Скандал! Роза Марковна не дотерпела до общей пятиминутки, подняла шум, обвинив Этибара в неграмотности, в халатности, во всех грехах -- словом, отыгралась на младшем брате за старшего. Главврачу нечего было возразить. Профессор лишний раз убедился, что педагогика на неё не действует, она не желает быть коллегиальной, корректной, а Этибар обозлился и занялся прорабатыванием планов её наказания. Зацепить её по национальной линии?

-- Толик, ты армянин? -- как- то спросила Роза, когда он сидел, вернее лежал у неё в доме по улице Крупской (ныне переименованной).

-- Ты что! -- Толик даже подскочил, -- конечно, нет. Я лак. Слыхала про таких? Дагестанская народность. В Баку наших много. А мать у меня вообще русская.

-- Но ты ненавидишь армян?

-- Конечно, нет. Я их жалею. Больной народ, паранойяльный. -- Толик освоил терминологию и к месту пользовался ею. -- Если хочешь знать, мой отец и по-русски почти не мог разговаривать.

-- А как же мать вышла за него?

-- Не знаю, -- отвечал Толик. -- Да за кого только русские женщины не выходят, -- с легким презрением продолжал Толик. -- Если бы можно было за собаку, и за собаку бы выходили. Завтра приземлится марсианский корабль, думаешь, кто первый за марсианина пойдёт? - русская.

-- Ну и хорошо. Это проявление национального характера -- сострадательность, душевность. У меня мама тоже русская была.

-- А отец? - спросил Толик, хотя его нисколько не волновало происхождение Розы.

-- Ой, кофе убежал! - Розка вскочила и помчалась на кухню.

Конечно, доказывать сейчас, что покойный Марик Абрамов, довоенных времён фотограф, был армянином, глупо. Но бросить тень, полить помоями, вызвать разговоры... "В то время, как наш народ ведёт справедливую войну с армянскими агрессорами, дочь армянского народа... "Пусть побесится стерва, побегает по кабинетам! Написать анонимку!

А что делать с больным? Выписать с миром, после всей нервотрёпки? Он этого не заслужил. Слегка посоветовавшись с братом, Этибар выставил ему ещё один диагноз и оформил перевод в загородную больницу, на долечивание. А долечивать было что, хотя и не по профилю: на месте вскрытого и обработанного абсцесса зияла внушительного размера дыра.