Дурман для зверя

— Отдай моего сына и оставь детей в покое, — отчеканила мать. — Хочешь меня? Ну так таким образом тебе ничего не добиться!

— О нет, Софи, тебя хотеть я уже давно перестал. — Да кого ты пытаешься обмануть, мужик. — Теперь я хочу только твоей боли.

— Ну-ну, подойди тогда и попробуй достать меня лично, — отзеркалила ухмылку Федора мать, дернув пояс халата. — Ты всегда был слабаком, не способным подмять меня, щенок, жалко клянчил, вместо того, чтобы подмять. И сейчас терзать надумал тех, кто ни при чем, вместо того чтобы бросить вызов мне.

— Щенок вырос, драгоценная ты моя дрянь, — проскрипел ломающимся голосом альфа.

— Это еще доказать нужно. За моих детей я тебя порву.

— Один из них и мой тоже. И черта с два я тебе позволю и дальше хранить это в тайне.

— Да плевала я теперь на тайны! Они не дороже жизни близких.

— Мама! — окликнул я, но получил лишь отсылающий повелительный взмах меняющейся руки. Происходящее перешло на уровень только между нею и ее истинным — ясно как день. Но это не значит, что я не буду тем, кто не подстрахует, если подонок забудется и перейдет границы.

Не разрывая визуального противостояния, эти двое сменили ипостась. Чернющий волк Милютина был не меньше золотистой волчицы матери, что само по себе удивительно. Оскалившись, самка яростно бросилась на самца, и он позволил опрокинуть себя на спину и оставить несколько укусов, прежде чем сбросил и прижал теперь к земле ее. Они перекатывались, рыча и кусаясь, но нужно быть слепым, чтобы не увидеть — начавшийся со свирепости поединок стремительно превращался в нечто совершенно иное, не менее интенсивное, присутствовать при чем посторонним не нужно. Да и ароматы, исходившие от противников, кричали об истинном положении дел. Мгновение спустя два зверя сорвались с места, уносясь в глубь придомового парка, и вряд ли последовать за ними будет уместно.

Я остался один с десятком так же ошарашенно взирающих на меня волков, отошедших по приказу своего альфы подальше.

— Я пришел за своей истинной и братом. Не советую вам пытаться остановить меня.

Бегом я кинулся в дом, огляделся и принюхался перед лестницей в холле, стараясь уловить нужные запахи. Аяной пахло как-то очень слабо наверху, как и Родькой. Его отчетливый след тянулся из-за двери на первом этаже, которая, по идее, должна была вести в хозяйственные помещения. К тому же оттуда и доносился звук глухих ударов, как будто кто-то монотонно долбил по железу. В коридоре, в конце которого был, очевидно, вход в подвал, стук стал отчетливее, и я различил даже глухой голос брата, что требовал выпустить его.

Забив на ступеньки, я спрыгнул сразу вниз, очутившись перед добротной металлической дверью с парочкой тяжелых запоров снаружи, но, слава богу, без врезанных и запертых замков. Милютин настоящим узилищем не озаботился.

Родион вывалился на меня, едва не повалив, потому что все время действительно ломился в эту дверь и орал, судя по сипению.

— Захар? — опешил он, останавливая свой кулак, летящий мне в челюсть. — Братан! Как ты зде… А ладно, похрен! Мужик, Аяна пропала. Этот гондон Арутюнов умудрился просрать ее в городе, а Милютин решил, что это мы подстроили, и меня сюда… Он истинный матери, клянусь! Блин, но реально, как ты сюда попал? Тебя…

— Стоп! — остановил я его торопливую речь. — Аяна и правда пропала?

— Ага. Поимела этого лоха Славика и свалила, — кивнул Родька и расплылся в глупой улыбке. — Моя сестренка крута. Ее уже почти сутки ищут волки милютинские, и хрен им!

Крута, конечно, вот только где она и в безопасности ли? Аяна, адова ты моя кукла, ты на свободе сутки и не подумала связаться со мной. Глупо было бы рассчитывать на это, ну а вдруг…

— Поехали!

Глава 44

— Эй, подожди! — Рыжик, подобравший меня на дороге и высадивший рядом с перекрестком, названном Серафимой, выскочил из машины следом и догнал, протягивая листок. — Тут это… ну, мало ли. Позвони как-нибудь. Или давай вообще ко мне. Я не какой-то там, приставать не бу…

— Спасибо за то, что остановился и подвез. — Я торопливо выдернула бумажку из его рук, уже почти стуча зубами от пронизывающего ветра и нервов. — Обязательно позвоню.

— Может, куртку давай…

— Нет, спасибо! — отмахнулась я не слишком любезно, к своему стыду, и рванула в толпу.

Мне не хотелось, чтобы случайный помощник увидел меня с Серафимой. В наше время не хрен делать отследить по камерам, в какую машину я занырнула, найти его и вытянуть все, что смог запомнить. Так что я постаралась скрыться с его глаз побыстрее. Добежав до уговоренного места, остановилась, оглядываясь и чувствуя себя не только дико замерзшей, но и отвратительно уязвимой. Серафимы нигде не было видно, а вот на меня, стоявшую столбом дуру в узких дорогих джинсах и тонкой брендовой блузке, то и дело оглядывались одетые в шубы и пуховики прохожие. Торчу тут, как блоха на лысине, приходите и хватайте. А если моя бывшая дрессировщица не приедет? Ну забьет на меня и все, сдалась я ей, не обяза…

— А раздетая-то почему?! — строго спросила Серафима прямо над ухом, и я шарахнулась от неожиданности. — Господи, Аяна, неужели Уваров?