Дурман-звезда

Он тряхнул головой, отгоняя глупые мысли; поторопил коня. Обоз заворачивал на соседнюю улицу. На углу Ясень оглянулся. Девчонка с недоеденной ватрушкой в руке смотрела ему вслед, задумчиво хмурясь; светлые локоны выбивались из-под платка, а глаза были похожи на осеннее небо — серое с голубым. И он понял, что еще увидит ее, потому что случайностей не бывает. И здесь, конечно, тоже не обошлось без хитрющей птицы, которая играет в непонятные игры, но думать об этом сейчас не хочется. А хочется поесть, наконец, спокойно, за нормальным столом…

…Сидя в харчевне, Ясень цедил дешевое пиво. Настроение было так себе. Вроде бы, все закончилось хорошо — из плена сбежал, руки-ноги целы. Но он чувствовал, что на самом деле это только начало. И жрец от него не отвяжется, и вестница тоже не зря пугала. Слишком многое случилось за эти дни, чтобы просто взять и забыть, выкинуть разом из головы. Никак не удавалось расслабиться, все вокруг его раздражало — и кислое пиво, и тощая костлявая подавальщица, и чадящие светильники на стене. Да еще за соседним столом бубнили поддатым голосом:

— Стоит и щерится, весь в кровище, только клыки блестят. Озирается, зенки мертвые. Воздух вокруг дрожит, и тень поднимается, как живая. Я под лавку забился, думаю — смерть пришла. Солнце ясное, спаси и помилуй! А он как будто услышал, повернулся и пасть раскрыл…

— Брешешь, — лениво отвечал собеседник.

— А вот не брешу! Три года прошло, а мне эта харя всюду мерещится. Веришь ли, заснуть не могу, пока глаза не залью…

— Верю.

— Только все зря, найдут меня твари. Одну завалили, другая вылезет. Может, сидит уже где-то рядом, слюну роняет. Они терпеливые, им три года — как тебе три минуты. Думаешь, нас в покое оставят? Держи карман шире. Без наших душ они под солнцем не выдержат, своих-то ведь не имеют…

Ясень отставил кружку и, бросив на стол монеты, вышел на улицу.

Уже стемнело. Воздух был холодный и свежий — до зимы осталось недолго. Ветер разогнал облака; ночной цветок сиял в вышине, манил серебряным светом. Его лепестки, закрученные в спираль, раскинулись на треть небосвода. Между ними клубился голубоватый туман, отчего цветок казался размытым. Только в центре свет уплотнялся, сжимался в ярко-белый комок.

Зрелище завораживало; Ясень стоял, потеряв счет времени. И чудилось, что кто-то смотрит на него сверху — пристально, изучающе, с недоверчивым удивлением.

11 (взгляд извне)

Мишка сидел перед обзорным экраном.

С орбиты планета выглядела красиво. Ее огромный выпуклый бок, усеянный кляксами облаков, поворачивался неспешно, купался в лучах звезды. Единственный континент — размером чуть меньше Южной Америки — как раз уплывал из виду. Пронзительно синел океан. А если долго не отводить глаз, начинало казаться, что к этой синеве примешивается лиловый оттенок. В чем тут дело, Мишка не знал, а спрашивать было лень.

Планета занимала примерно половину экрана. А на другой половине, в бархатной черноте, мерцали серебристые спиралевидные шлейфы. Мишка вздохнул — к этой картине невозможно было привыкнуть. Еще никто из землян не видел Млечный Путь под таким углом. Корабль висел над галактическим диском, в десятках тысяч световых лет.

Рукава галактики напоминали цветочные лепестки. И был среди них один, короткий и тусклый, потерявшийся на фоне соседей, но все равно самый лучший и самый главный — рукав Ориона, в котором затерялась Земля-пылинка…

— Любуешься?

Ленка подошла, остановилась рядом.

— Угу, — сказал Мишка. — Сижу, аборигенам завидую. Представляешь, каждую ночь такая красотища на небе. Тем более, технической цивилизации нет, никакой городской засветки. Ляжешь на травку — и смотри, сколько хочешь. Стихи можно сочинять, девушкам в любви объясняться…

— На травке?

— На ней, — авторитетно подтвердил Мишка. — Такие вот мысли. А ты чего бродишь? Заняться нечем?

— Не-а, — Ленка плюхнулась в соседнее кресло. — А вообще, сейчас тут совещание начинается, Палыч по громкой связи предупредил. Не слышал, что ли? Всех зовут, даже нас с тобой. Думать будем. Идеи генерировать. Вот.

— Мы сгенерируем, как же…

— Здорово, салаги! — пилот Игорь небрежно махнул рукой; два года назад он окончил академию космофлота и теперь чувствовал себя звездным волком. — Бездельничаете? Марианна не пришла еще?

Ленка добросовестно огляделась и сказала со вздохом:

— Нету. О чем она только думает?

Мишка хрюкнул, а Игорь нахмурился. Его романтические чувства к навигатору Марианне стали на корабле притчей во языцех. Только сама навигатор ни о чем не догадывалась. А может, просто делала вид, кто ее разберет. Она была странная — за весь полет ни разу ни улыбнулась, молчала и думала о своем. Внешность, правда, имела кукольную — высокая, тонкая, с белыми волосами. Прямо-таки снежная королева.

Кают-компания наполнялась людьми. Биолог и врач Ашот, размахивая руками, что-то втолковывал капитану. Дмитрий Сергеевич, астрофизик и научный руководитель миссии, сел за стол и сразу же уткнулся в планшет. Бортинженер Олег рассеяно слушал Игоря, качал головой и говорил: «Нет, не видел». Часы на стене показали 17:00 по земному времени.