Дурман

Но не помешала ему застегнуть колье полностью. Приподняла голову, позволяя Казаку вытащить ее волосы из-под цепочки и расправить.

— Ты мне весь мозг в хлам, все нутро, Танечка, но я же не ною и не жалуюсь. Так, то и так. Буду терпеть… — Так же хрипло, как и она.

Упрек. «Встрял» ей под ребра. Только что сказать? Не опровергнуть…

Она снова задрожала, когда он губами прошелся по ее щекам, собирая оставшиеся слезы. Обнял так крепко, что заныли все «боевые раны» после их ночи.

— Только кофемашину купи нормальную. И сам кофе. Не давись этой отравой и меня не трави, — прошептал в самое ухо. — И Тань, меня твои проблемы не волнуют, ясно? Не шутил ни хрена. Попробуй только не пусти, когда приду — я тебе двери вынесу, на фиг. Или вырежу со стеной. Знаю умельцев. Поверь мне.

Под конец голос его снова стал жестким и решительным. Не оставляющим пространства для споров и дискуссий.

Она поверила. Без вопросов.

— Ты — моя. Заруби себе это на носу. А с тараканами своими — сама разбирайся. Меня в это не втягивай…

Это заявление заставило Таню прыснуть. Рассмеяться как-то обреченно и безнадежно…

Сама? Так все ее «тараканы» с ним же и связаны. А он — такое говорит… Не помогает же это, вообще! Как решить? Как принять или смириться? Как дальше с ним быть?

А как не быть?

Еще сложнее вопрос. Вчерашняя ночь, и все предыдущие недели показали, что это — из разряда невыполнимого. Оба ничего с собой поделать не могут, похоже.

Промолчала, так и не прокомментировав его слова. А Виталий кивнул, словно бы ее молчание было самым правильным для него ответом.

— Мне пора, — еще раз поцеловал ее крепко, жадно. — И попробуй только на мои звонки не ответить, Таня.

То ли предупредил, то ли уже угрожать начал, она не поняла.

Виталий поднялся, ссадив ее со своих колен, взял пальто с пола. Вышел в коридор, разыскивая рубашку, которую она ему вчера изрядно потрепала.

— Не поел же, — хрипло позвала его Таня. — Давай, хоть яичницу…

— Некогда, — отмахнулся он, замерев на пороге кухни. — Еще час назад должен был в офис приехать. Дела. Потом поем. Не подохну.

Она промолчала. Не спросила, что за дела в семь утра в офисе?

Виталя в два шага пересек расстояние между ними, наклонился и поцеловал с правом.

— И не вздумай замки поменять, Танюш. Не усугубляй. Нервы у меня за эти недели ни к черту стали, — прошептал ей в губы, показав ключи, зажатые в его руке.

От ее квартиры. Запасной набор, лежавший во втором ящике комода в коридоре. Успел-таки и по ящикам «пройтись»?

Таня только вздохнула. Не спорила с ним. Все выражение лица Витали говорило о том, что не стоит. Правда, не следует спорить. А она к нему такому еще не привыкла, не приноровилась.

Дверь хлопнула, закрывшись. А Таня медленно встала, ощущая на шее колье, непонятно, то ли заново непривычное, то ли такое нужное, чего не хватало все это время. Осмотрелась, как-то оглушенно воспринимая мир и реальность. За что браться? Чем заниматься в первую очередь?

Прибраться на кухне или оставить все на вечер? Времени мало. Самой же на работу надо. Все-таки взялась за чашки: свою с кофе и его пустую в раковину поставила. Отпила еще чая. Руки дрожат. И внутри — как после взрыва. «Сосущая» воронка пустоты.

Уже по нему соскучилась. И знает, что не изменилось ничего, и он — тот же, теперь уже даже не пытающийся скрыть особенности и грани характера, которые ранее все же таил, сглаживал… А все равно — побежать за ним хочется. Застыла у окна, наблюдая, как Виталий в машину садится. На пассажирское место. Водитель приехал. Или всю ночь ждал? Не важно, главное, что не сам вчера за рулем был в таком состоянии.

Машинально взяла со стола тарелку, которую он вместо пепельницы использовал, продолжая смотреть, как выезжает со двора авто Казака. А сигарета его все еще тлеет. Бросил, не докурив. И дымок сизый поднимается. Господи! За один вечер и ночь, утро — всю квартиру прокурил… Раньше бы злилась. Ведь не любит дыма сигаретного, страшно! Надо затушить. И проветрить все, нараспашку окна оставить. Что у нее брать, если кто-то залезть попытается? Разве что телевизор…

Протянула пальцы, чтобы затушить окурок. Сжала. И сама не поняла, как и зачем его к лицу поднесла, нюхая. Улавливая аромат, такой знакомый и любимый, который на коже Витали, смешан с его собственным всегда. Глубоко вздохнула. И сотворила вдруг то, о чем и не думала никогда, не представляла даже.

Губами взяла сигарету. Там, где он зубами держал, измял фильтр. Втянула в себя. Кончик вспыхнул сильней.

Елки-палки! Никогда не курила. Не умела, вообще!

Закашлялась, задохнулась, подавившись дымом. Наглоталась его. Аж замутило. Отложила на тарелку, затушив. Глаза слезились. Выдохнула, вдохнула, пытаясь отдышаться.

А все равно, будто ближе немного к нему…

Бросила тарелку в раковину, к чашкам. И пошла в ванную, разбираться, можно ли ей без макияжа сегодня на работе появляться, или надо прятать следы ночи от людей?